Amediateka Blog
blog-banner
Лонгриды

«Клиент всегда мертв»: Великая драма, изменившая отношение к смерти на ТВ

История революционного сериала, который даже спустя много лет смотрится свежо.

В этом году двадцатилетие отмечает «Клиент всегда мертв» (Six Feet Under) — сериал HBO о дисфункциональной семье, управляющей похоронным бюро. В США он входит в список лучших сериалов канала, но в России до сих пор находится в тени более именитых проектов платформы.

Рассказываем, почему «Клиент всегда мертв» заслуживает внимания даже спустя столько лет, как сериал показывал смерть и причем здесь 11 сентября.

Смерть — это только начало

Дом Дракона

В начале XXI века казалось, что на американском телевидении не осталось табуированных тем: на эфирных каналах брали интервью у педофилов и маньяков, пока на кабельном HBO со всеми подробностями обсуждали любые формы секса и красочно демонстрировали насилие. Тогда‑то и появилась новая неудобная тема — смерть.

Нет, она всегда была на ТВ: в большинстве медицинских драм выполняла роль главного антагониста, а в полицейских процедуралах и детективах служила точкой отсчета истории, которая заканчивалась восстановлением справедливости. На малом экране умирали и любимые герои, но делали это как‑то по‑особенному: выдавая сентиментальную речь на последнем дыхании или героически жертвуя собой во имя высшего блага.

К началу нового столетия кардинально изменилось отношение к смерти в американском обществе. После теракта в Оклахома‑сити (крупнейшего в истории США до атак 11 сентября) и стрельбы в Колумбайне люди начали задумываться о том, что смерть может настигнуть в самом обычном месте. В те времена даже шутка о том, что идея смерти противоречит американским ценностям — тяге к свободе и счастью — перестала быть смешной. Тогда и появился «Клиент всегда мертв», сериал, который поймает эти тревожные настроения и пересмотрит отношение к смерти на ТВ и в зрительском сознании.

Проработавший все 90‑е над ситкомами сценарист Алан Болл неожиданно для себя получил премию «Оскар» за сценарий к «Красоте по‑американски» — с главной в индустрии наградой пришли десятки заманчивых предложений, но Болл выбрал то, где был полный творческий контроль над авторским проектом. Тогда он (под влиянием черных комедий) и придумал сериал о семье, которая управляет похоронным бюро. HBO с радостью приняли идею, а главное — никогда не просили сглаживать углы, а, наоборот, просили сделать сценарий еще более рискованным или, цитируя самого Болла, «a little more fucked up».

Гроб, гроб, кладбище, табу

Дом Дракона

Сериал о таком мрачном бизнесе, очевидно, начинается со смерти, да еще какой: автобус сбивает новенький катафалк Натаниеля Фишера — владельца похоронного бюро «Фишер и сыновья», патриарха проблемного семейства Фишеров. Его гибель заставляет родственников по‑другому взглянуть на вечное успокоение — не как на привычный источник дохода, а как на вскрывающее старые гнойники и вызывающее забытое чувство горя событие. На похороны приезжает сбежавший от семейства старший сын Нэйт, который вместе с братом (скрывающем гомосексуальность Дэвидом), бунтующей сестрой‑подростком Клэр и шокированной матерью Рут должен решить, что теперь делать с семейным бизнесом.

Вообще с чьей‑то гибели будет начинаться каждый эпизод: мошенник прыгнет в бассейн и проломит голову о дно, 14‑летняя девочка со смеху упадет с кровати и сломает шею — будут и куда менее «забавные» рак, самоубийства и передозировка героином. «Смерть недели» не только задавала тон эпизоду, но и доказывала случайность и обыденность трагедии, демонстрировали зрителю разные механики копинга, переживания стресса и индивидуальные попытки справиться с эмоциональным кризисом. Репрезентация траура и горя стала особенно важной во времена, омраченными терактами, шутингами и некрологами знаменитостей.

Смерть — важнейшее, но не единственное культурное табу, наконец‑то сломленное в сериале. Более того, он будто целиком состоит из стигматизированных тем, чтобы соответствовать необходимому fucked up уровню начала нулевых. Гомосексуальность, ментальные заболевания, наркозависимость, поиск идентичности, межрасовые отношения, классовый конфликт и старение не просто осмыслялись создателями, но и были использованы как проверки на прочность традиционных институтов — семьи, религии и брака. Иначе никак, в сериале о неизбежности смерти было особенно важно расколоть социальные константы и в очередной раз донести до зрителя простую мысль: будь собой сейчас, другого шанса может и не предвидится. 

Даже диалог со зрителем о таких непростых темах создатели вели без лишнего пафоса и морализаторства. Если «Сопрано» скрестил криминальные сюжеты и психоанализ, то «Клиент всегда мертв» нашел золотую середину между греческой трагедией о фатализме и черной комедией о смерти, между американской готикой и магическим реализмом. Для сериала, который в этом году отмечает двадцатилетие, отсутствие скидок на возраст — само по себе большое достижение, но «Клиент» вообще стареет как вино: что шокировало зрителя 20 лет назад, сейчас выглядят прогрессивно и актуально. Это заслуга не только табуированных тем, но и комплексных персонажей, которых в то время можно было встретить только на HBO.

Неудивительно, что сериал, который начался со смерти патриарха, подарил телеиндустрии прорывных героинь, отмеченных редкой для тех времен психологической глубиной и влиянием на нарратив: от престарелой вдовы, которая после ухода мужа в мир иной начинает жить в свое удовольствие, до бунтующей старшеклассницы, постоянно ошибающейся, но продолжающей искать себя. Не меньше «повезло» мужским персонажам: «Клиент» продемонстрировал редкую для ТВ мужскую близость на примере двух братьев, а еще расширил репрезентацию гей‑персонажей героем, который хочет служить в церкви и не стесняться своей сексуальной ориентации.

In memoriam: «Клиент всегда мертв» 2001—2005

Дом Дракона

И все же возникает вполне закономерный вопрос: а зачем смотреть сериал сейчас, 20 лет спустя? Причин на самом деле достаточно. Например, это действительно важный для тв‑индустрии проект. Успех «Клиента» проложил дорогу другим death‑positive проектам, вроде «Мертвые как я» или «Мертвые до востребования» в нулевых, «В лучшем мире» и «Оставленные» в 2010‑х. Смерть потеряла статус чего‑то сакрального и интимного, стала частью повседневности и объектом для шуток — на ТВ выходило все: от реалити‑шоу про настоящее похоронное бюро до документалистики о самых запутанных и нелепых смертях. Сериал Алана Болла был в первых рядах новой волны.

Наконец, «Клиент всегда мертв» — это маркер опредленного времени, сериал, фиксирующий цайтгайст начала нулевых, эпохи, омраченной трагедиями и потерями. Первый сезон вышел после теракта в Оклахома‑сити и стрельбы в Колумбайне, но за три месяца до атак 11 сентября. К выходу второго сезона отношение к смерти кардинально изменилось — траур стал национальной идеей, беспокойство из‑за возможной гибели стало частью повседневности. Последние сезоны к тому же застали первые годы Иракской военной кампании: когда администрация Буша запретила демонстрацию транспортировки домой убитых американских солдат, маниакальное желание создателей всегда держать тело умершего в кадре приобрело новый смысл.

Впрочем, есть и куда более жизнеутверждающие причины дать сериалу шанс: кроме прочего, это первоклассная драма о проблемном семействе, сюрреалистичная черная комедия, эмоциональная мелодрама, подростковая история взросления и многое другое. Казалось, «Клиент всегда мертв», как и большинство проектов HBO, опередил свое время, но он скорее вышел ровно тогда, когда это было необходимо американской культуре. Сериал Алана Болла остался в истории не только наплевавшим на любые запреты рассуждением о жизни и смерти, но и одним из самых влиятельных сериалов XXI века и редким обладателем выдающегося финала, к которому фанаты вот уже 15 лет возвращаются со слезами на глазах.

film poster film poster
2001

Клиент всегда мертв

Six Feet Under

Режиссеры: Алан Болл, Дэниэл Эттиэс, Родриго Гарсия, Джереми Подесва
В ролях: Питер Краузе, Майкл С. Холл, Фрэнсис Конрой, Лорен Эмброуз, Фредди Родригес, Мэтью Ст. Патрик, Рэйчел Гриффитс, Жустина Мачадо, Джереми Систо, Джеймс Кромуэлл

Вам это понравится