Мы запустили большой спецпроект, рассказывающий о выдающихся сериалах и фильмах.

В этом материале Андрей Подшибякин рассказывает о неочевидной уникальности сериала «Власть в ночном городе». 

Житие Фифти Сента

«Тебя воспринимают таким, какой ты есть, Саймон. Я? Мне нужно постоянно преображаться, чтобы соответствовать ожиданиям людей». Это слова главного героя сериала «Власть в ночном городе», драгдилера и владельца ночного клуба по прозвищу Призрак. Само шоу тоже попадает под это описание.

Это, скажем сразу, странное и неровное зрелище, которое почти не подлежит пересказу. Призрак, очевидно выведенный в лаборатории канала Starz из генов Стрингера Белла и Эйвона Барксдейла (см. «Прослушку»), балансирует легальный бизнес с нелегальным, вязнет в семейной драме и говорит цитатами из «Вконтакте». Визуально сериал в меру сил старается быть похожим на клип Фифти Сента, что не должно никого удивлять с учетом обстоятельств: Фифти числится в титрах как исполнительный продюсер, читает за кадром рэп, лезет во все сюжетные линии в качестве «друга‑врага» (в американском английском для такого существует специальный неологизм frenemy) главного героя Канана и уверяет, что «Власть в ночном городе» является, в сущности, его беллетризированной биографией. Перед глазами искушенного зрителя в подробностях встает момент рождения сериала в недрах канала: «Так, берем красивого антигероя, помещаем его в сложные жизненные обстоятельства, включаем за кадром рэп».

И тем не менее. Это самый долгоиграющий сериал производства Starz (шесть сезонов, фантастическая мелодрама для бабушек «Чужестранка» на втором месте c пятью) и один из самых громких сериалов на сегодняшний день в целом, — а конкуренция, как читатель уже понял из наших предыдущих публикаций, в этом смысле сегодня небывалая. Одна из главных причин такого долгожительства и всемирного резонанса озвучена в приведенной выше цитате Призрака. Сериал постоянно преображается, чтобы соответствовать зрительским ожиданиям.

Шекспировская драма 

Первый сезон написан и снят как этническая криминальная драма пополам с «Миллиардами»; основной конфликт, опять же, примерно списан с нарко‑линии в «Прослушке». Призрак устал, как говорится, воровать и убивать, и планирует окончательно выйти из теневого сегмента экономики. Его друг и партнер Томми Эган придерживается на этот счет других взглядов, не без оснований считая клуб отмывочной ширмой для наркотрафика. Очевидно, что на этой динамике далеко не уехать: «Власть в ночном городе» стартует плохо и к середине первого сезона скатывается в стыдные для американского телевидения 400 зрителей на серию. Перемены начались уже тогда: шоураннеры на ходу переписали сюжет, пощадив одного важного персонажа и сделав его ключевой фигурой второго сезона, — правда, жить ему все равно осталось недолго.

Интересно, что если в первом сезоне динамика взаимоотношений Призрака с женой Ташей исполнена достаточно топорно (и, опять же, списана с «Сопрано» и «Во все тяжкие»), то во втором сезоне и далее Таша отодвинута на второй план, а в центр повествования выходят намного более интересные и многомерные женские персонажи, — в частности, любовница Призрака (и заодно прокурорский работник) Энджела и подруга и подельница Таши Лакиша. Сериал стремительно расширил пространство борьбы, перестав быть экранизацией компенсаторной фантазии юных рэперов и превратившись в сложную и многомерную криминальную драму. Кроме того, шоу в массовом порядке стали смотреть женщины, успевшие изрядно устать от «мужского» престижного телевидения.

Быстрые и правильные креативные решения принесли свои плоды: набрав к третьему сезону нешуточные обороты, «Власть в ночном городе» не сбавляет их до сего момента. Если в первый год критики снисходительно сравнивали сериал в основном с «Сопрано», то в дальнейшем в ход пошли аналогии с «Отелло» и «Макбетом», — шутки кончились.

Популярный аутсайдер 

Четвертый сезон становится практически судебной драмой — причем напряженной, как не всякий триллер. Побочная линия с мексиканским поставщиком наркотиков вырастает в магистральную арку пятого сезона, связанную с лютым картелем Хименес (пятый сезон «Власти в ночном городе» в США посмотрело больше людей, чем «Большую маленькую ложь» на HBO). В шестом сезоне, как раз идущем сейчас на Starz, творится натуральная «Игра престолов»: брат идет на брата, плетутся многоуровневые интриги и даже приблизительно непонятно, чем и как все это закончится 3 февраля 2020 года, — особенно с учетом того, что произошло посреди сезона (это огромный спойлер, поэтому промолчим). Стоит заметить, что, как и «Игра престолов», шоу заканчиваться не собирается: канал уже сообщил, что в работе находится спин‑офф сериала, а Фифти Сент уточнил в своем инстаграме*, что спин‑оффов будет как минимум четыре (впрочем, скорее всего, врет).

Есть большой шанс, что вы сейчас поражаетесь тому, что умудрились пропустить глобальный телевизионный феномен. В этом ощущении вы не одни. С «Властью в ночном городе» связана такая история: несмотря на внушительные рейтинги и то, что на голливудском жаргоне называется word of mouth, ни одна серия ни разу не была номинирована ни на одну профессиональную награду. И нет, это не нормально. В недавнем интервью изданию IndieWire Фифти Сент со свойственной ему прямотой списывает такое положение дел на институциональный расизм. Второй шоураннер проекта, Кортни Кемп, высказалась более внятно: «Мы делаем новое и свежее шоу, и я пару лет была уверена, что оргкомитет «Эмми» обратит на него внимание, но этого так и не произошло».

Искусство развлекать

Возможно, дело в следующем. «Власть в ночном городе» — сериал‑обманка, вроде бы соблюдающий все правила высокого телевизионного искусства (в его сегодняшнем понимании), но на самом деле являющийся свирепым, прямолинейным и местами даже стыдноватым развлечением. Как, ну да, творчество его продюсера Фифти Сента. Видение шоураннеров меняется на ходу, чтобы вам было интересно смотреть. Даже у клиффхэнгеров, кажется, есть свои клиффхэнгеры. В одной серии, как правило, происходит больше, чем в целом сезоне «Во все тяжкие».

Интерпретировать и анализировать этот сериал тяжело, потому что здесь очень мало пространства для маневра: у происходящего нет двойного дна. Все тактические действия героев настойчиво иллюстрируются шахматными ходами. Во всех сериях соблюдается классицистическое единство места и времени действия. Герои остаются героями (даже если формально они негодяи и преступники), а злодеи не выглядели бы лишними в сериале производства Marvel, — сравнения с Шекспиром были неспроста.

Драматургия сериала застряла в XVII веке и не может быть достоверно атрибутирована единому автору. Это продукт творчества не шоураннера‑визионера (что бы по этому поводу ни говорил Фифти Сент), а «писательской комнаты», бдительно следящей за трендами и переваривающей все, что они увидели за отчетный период. Скорее всего, это будущее телевидения: фактически, дорогостоящая и существующая в реальном времени соцсеть вместо растянутого на шесть сезонов заранее написанного художественного фильма.

Сериал‑соцсеть

В этой метафоре кроется ключ к пониманию феномена «Власти в ночном городе». Миллионы зрителей видят в этой телевизионной соцсети себя, — точнее, идеальных себя, не имеющих никакого отношения к реальной жизни (см. «Инстаграм»*). Высоких, красивых, дорого одетых, плетущих и расплетающих безумные интриги, окруженных роскошными женщинами (или мужчинами, кому как больше нравится) и всемогущих: стоицизм и целеустремленность Призрака, Томми и даже, до определенного момента, Канана проходят испытания и картелями, и стукачами, и наемными убийцами, и прокуратурой, и полудюжиной американских спецслужб. Каждая из которых, заметим в сторону, в реальности ежедневно ест таких Призраков на завтрак, даже не поморщившись. Перестав после первого сезона быть глупой компенсаторной фантазией, к третьему сезону «Власть в ночном городе» стала умной компенсаторной фантазией, эффект которой теперь не зависит от цвета кожи, музыкальных пристрастий и географического положения зрителя. Разумеется, таким вещам ни нужны ни «Эмми», ни «Золотые глобусы», ни признание критиков. Шах и мат.

Продолжение монолога Призрака из первого абзаца этого текста: «Я использую весь мой жизненный опыт, чтобы угодить множеству людей. Будь то черный профессиональный спортсмен, заказывающий очередную бутылку [люксовой водки] Ciroc. Или придурок с Уолл‑Стрит, напившийся в сопли на корпоративную карту. Я понимаю их всех. И потому что я их понимаю, они мои. А потому что они мои, я становлюсь богаче». Сказанное относится не только к перечисленным категориям граждан, но и ко всем, кто хоть раз в жизни мечтал ими стать. Неожиданным образом выкрики Фифти Сента о четырех разных спин‑оффах сериала перестают выглядеть такой уж завиральной фантазией.

В конце концов, если «Власть в ночном городе» чему‑то и учит своего зрителя, то тому, что любая завиральная фантазия может стать международным культурным феноменом и принести своим создателям если не награды, то миллионы долларов и миллионы зрителей.

*Instagram принадлежат компании Meta, признанной в России экстремистской организацией, ее деятельность и деятельность ее сервисов в стране запрещена.