В Амедиатеке вышел сериал «Первая леди» — масштабный мегабайопик сразу трех больших исторических личностей: Мишель Обамы, Элеоноры Рузвельт и Бетти Форд. Все три — жены американских президентов из разных эпох. Все три повлияли на политику страны куда больше, чем многие отдают себе отчет. 

Сюжет шоу постоянно курсирует между героинями: примерно как в фильме «Облачный атлас», мы переносимся из одной эпохи в другую, находим неожиданные пересечения в историях, казалось бы, совершенно разных людей. Это большой амбициозный сериал, по размаху мало с чем сравнимый. Вот еще четыре причины, почему вам стоит посмотреть «Первую леди». 

Краткий экскурс по истории США 

Сериал охватывает много эпох: от Великой депрессии 20‑х через Вторую мировую, от Уотергейтского скандала до конца Вьетнамской войны, от турбулентных нулевых до современности. Зрителю показывают многие важные события в новейшей истории США: например, убийство Альберты Кинг — матери знаменитого активиста Мартина Лютера Кинга‑младшего. А также возникновение феминистского движения в стране и вхождение США во Вторую мировую. 

Периодически авторы даже используют документальные кадры — чтобы еще глубже погрузить зрителя в контекст. Это ни в коем случае не учебник по истории, но всё же «Первая леди» предлагает кратко пробежаться по важнейшим пунктам в жизни большой и сложной страны. А структура с пересекающимися сюжетными линиями помогает найти общие знаменатели, увидеть причины и последствия: оказывается, многие проблемы из разных эпох красиво рифмуются. 

Внушительный состав создателей

«Первая леди» — сериал шоураннера‑новичка Аарона Кули, до этого ни разу не ставившего свои проекты. Зато помогали ему сплошь именитые люди. Режиссер всех эпизодов — датчанка Сюзанна Бир, известная большинству зрителей по картине «Птичий короб», сериалам «Ночной администратор» и «Отыграть назад». Но вообще‑то еще в 2011‑м Бир выигрывала «Оскар» за лучший иностранный фильм с мощной драмой «Месть» — о дружелюбном волонтере, за которого после избиения решает отомстить собственный сын. 

Актерский состав в «Первой леди» невероятно звездный. Каждую из героинь играют артистки первого эшелона: Мишель Обаму — оскароносная Виола Дэвис, Бетти Форд — легендарная Мишель Пфайффер, Элеонору Рузвельт — звезда «Секретных материалов» и «Полового воспитания» Джиллиан Андерсон. На втором плане тоже много звезд: роль дочери Бетти, Сюзан, исполняет Дакота Фаннинг; президента Джеральда Форда — Аарон Экхарт из «Темного рыцаря»; Франклина Рузвельта — Кифер Сазерленд; его милого приятеля Луи — сыгравший вне привычного амплуа Джеки Эрл Хейли, больше известный как агрессивный Роршах из «Хранителей». 

Звездный актерский состав нужен не только для того, чтобы зритель порадовался каталогу знакомых лиц. Это еще и доказательство амбиций создателей: историю о больших людях они населяют исключительно большими артистами. 

Многообразие стилей 

Разные эпохи не только выглядят иначе: во времена Элеоноры Рузвельт мы оказываемся в милых довоенных усадьбах, Бетти Форд водит зрителя по клаустрофобным коридорам нервных 70‑х, Мишель Обама оказывается в стерильных холлах комфортных нулевых. Сюжетные линии также отличаются и по интонации, и даже по жанру. 

История Рузвельт — в первую очередь академичная ретро‑драма о превозмогании вопреки: здесь и медленно убивающий мужа полиомиелит, и чересчур смелые для эпохи взгляды, и сложности, связанные с войной, в которую американская общественность до последнего не хочет вступать. На экране появляется Бетти Форд — и вот мы уже оказываемся в новоголливудском строгом триллере: над героями веет дух Уотергейта, на фоне — кровопролитная и бессмысленная Вьетнамская война, дома — непонимание мужа и очередная, теперь уже сражающая саму первую леди ужасная болезнь. 

История Мишель Обамы же напоминает духоподъемное социальное кино в современном стиле: герои курсируют между просторными залами Белого Дома и тесными комнатушками родного гетто, сражаются за социальную справедливость и по‑взрослому решают семейные проблемы — как и следует поколению, привыкшему к вездесущности психотерапии. 

Почувствовать тонкие переходы между эпохами помогает не только визуальное решение — но и музыка Джеффа Дзанелли, композитора «Кристофера Робина» и «Тайного окна». Современность тут звучит как нежная неоклассика, 20‑е бьют в уши оркестровым размахом, 70‑е выделены тревожными резкими мелодиями. В каком‑то смысле «Первая леди» — сразу три исторических фильма в одном. И за размах такой идеи создателей хочется похвалить!

Необычный взгляд на политику

Обычно первые леди — второстепенные героини исторических драм: они молча ждут дома своих мужей и изредка наставляют их на путь истинный каким‑нибудь эмоциональным пробивным монологом. Сериал Аарона Кули интересно смещает фокус. Здесь те, кто обычно остается на периферии объектива, превращаются в центральных персонажей. 

В «Первой леди» много исторического контекста, но куда важнее оказываются тонкие переживания главных героинь. Жены президентов грустят о том, как политическая жизнь мешает жизни личной, как повышенное внимание общественности ломает привычный спокойный быт. Они не сидят в кабинетах и не подписывают важные бумаги, но в нужные моменты оказываются ключевой действующей силой: диалоге в спальне тут нередко становятся важнейшим импульсом исторических перемен. 

Этот сериал — во многом экранизация старой поговорки о том, что за каждым сильным мужчиной скрывается такая же сильная женщина. Ни Рузвельта, ни Форда, ни Обамы не было бы, если бы за их плечами не стояли волевые супруги, держащие в руках привычную жизнь, пока головы политиков заняты вопросами национальной важности, находящих баланс между общечеловеческим и личным. 

А еще у шоу весьма интересная структура. Не только потому что сюжетные линии героинь чередуются между собой — авторы еще и вольно обходятся со временем. Тут и там всплывают флэшбеки из ранней, дополитической жизни, прошлое и будущее меняется местами, а третий эпизод, например, возвращается назад и целиком посвящен знакомству протагонисток с мужьями.

Создатели делают всё, чтобы сериал не был сухой экранизацией Википедии: действие тут подчинено не строгой хронологии, а скорее логике чувств, и это очень правильная интонация. Чтобы лучше рассказать о героинях, сценаристы не стесняются немного путать зрителя. В конце концов, память — штука, едва ли подчиняющаяся законам физического времени. И историческая память — в каком‑то смысле тоже.