«Подпольная империя» (Boardwalk Empire) — один из важнейших сериалов первой половины 2010‑х, который к концу десятилетия несправедливо был подзабыт как прессой, так и зрителями. Пытаемся восстановить справедливость — рассказываем, почему такой проект мог создать только канал HBO, что помешало ему стать хитом и зачем его смотреть сейчас.

По стопам «Сопрано», в тени «Игры престолов»

К концу нулевых HBO оказался в непривычном для себя отстающем статусе — после завершившихся «Сопрано» и «Прослушки» у канала не было флагманского сериала, который бы стал его лицом, а в идеале боролся за главные телевизионные награды. Пальму первенства в мире престижных драм на тот момент перехватил AMC, вовсю продвигавший «Безумцев» (их, кстати, руководство HBO упустило) и «Во все тяжкие» — два открыто вдохновленных проектами HBO шоу с очевидным антигероем в главной роли.

Каналу нужно было что‑то срочно предпринять — тогда они ответили сериалом, который по сути мог создать только HBO: дорогостоящей и масштабной исторической драмой про США 1920‑х — эпоху «ревущих двадцатых», «Сухого закона», бутлегерства и роста преступности. 

В тот момент сериал воспринимали как наследника «Сопрано» — помимо очевидных причин (криминальная история, антигерой в центре сюжета) оба проекта объединяет фигура Теренса Уинтера: он был одним из главных сценаристов «Сопрано», а потом выступил шоураннером «Подпольной империи». Сейчас, спустя 11 лет после выхода сериала, становится понятно, что эти сравнения были поверхностными и неоправданными.

Если «Сопрано» фундаментально тяготел к психоанализу, фрейдизму и экзистенциальной философии, то «Подпольная империя» на первый план выводила иерархию криминального мира, механизмы соперничества и политических интриг, а главное — все это было вписано в антураж выбранной эпохи. Из‑за желания воссоздать на малом экране отдельный исторический период американской истории (а еще количества мужчин в красивых костюмах) «Подпольную империю» правильнее будет сравнивать с «Безумцами» — детищем Мэттью Вайнера, еще одного вышедшего из‑под крыла «Сопрано» сценариста.

Сериалы про нью‑йоркских рекламщиков 1960‑х и гангстеров из Атлантик‑сити/Чикаго 1920‑х только прикидываются историями главных героев и их окружений, но на деле разрастаются до коллективного портрета США отдельного периода, представляющего зрителю общественные нравы, моральные установки, гендерные проблемы и культуру той эпохи. Оба шоу в начале 2010‑х должны были идти ноздря к ноздре и бороться за те самые главные телевизионные награды, но их подставили сверхпопулярные проекты своих же каналов — на HBO вышла «Игра престолов», а на AMC к последним сезонам в международный феномен превратились «Во все тяжкие».

Между фэнтезийным миром Семи королевств и реалистичными США 1920‑х зрители, конечно, предпочли «Игру престолов», поэтому «Подпольная империя», изначально созданная как дорогостоящий флагманский сериал HBO, довольно быстро ушла в тень, превратившись в любимое развлечение малочисленных энтузиастов. К финальному пятому сезону от былого размаха почти ничего не осталось: он и вовсе вышел при жестких условиях — количество эпизодов и бюджет были заметно сокращены.

Бутлегерская эпопея Атлантик‑сити

Назвать «Подпольную империю» недооцененной язык никак не повернется — когда‑то ее обожали и оценивали по достоинству. Но чем она может заинтересовать сейчас или даже почему она достойна внимания именно сейчас, когда тв‑выбор как никогда велик?

Самый очевидный ответ — такого попросту больше не делают: теперь под исторические драмы отводят формат мини‑сериалов. В эпоху фэнтези, проектов о духе времени, бесконечной ностальгии по восьмидесятыми и девяностым многосезонная историческая драма выглядит одновременно как уникальное достижение и отголосок прошлого.

Если говорить вкратце, то «Подпольная империя» — это сериал о борьбе за власть во времена, когда любой авантюрист мог считать себя претендентом на престол. История начинается в 1920‑м году, только что в США вступил в силу «Сухой закон», запрещающий производство алкогольных напитков, — аферисты и гангстеры видят в этом уникальную возможность разбогатеть: они не только борются за последние остатки алкоголя, но и начинают массовое подпольное производство, которое войдет в историю как «бутлегерство».

Один из политических лидеров Атлантик‑сити, лицемерный и коррумпированный казначей Наки Томпсон, как раз планирует разбогатеть на продаже алкоголя. Бутлегерство также интересует гангстеров Нью‑Йорка во главе с предпринимателем Арнольдом Ротштейном и его помощником Лаки Лучиано. Их чикагские коллеги с молодым гангстером Аль Капоне тоже в деле. А еще — куклуксклановцы, афроамериканское сообщество и даже бывший помощник Наки Томпсона, вернувшийся с Первой мировой войны солдат Джимми. Словом, сторон здесь не меньше, чем в войне за Семь королевств.

Неслучайно выше было сказано, что «Подпольная империя» — это сериал, который мог создать только канал HBO. Он тематически близок к своим предшественникам («Сопрано», «Прослушка» и «Дэдвуд») из‑за желания исследовать то, как криминальный мир вплетен в повседневность местного сообщества, а также продолжает их попытки определять и расширять границы допустимого в тв‑производстве.

В первую очередь речь идет о цензуре, точнее ее отсутствии — в сериале огромное количество откровенных секс‑сцен, а эпизоды жестокости здесь сняты со особым фетишизмом. Чего только стоит то, как пули до противного натуралистично и с характерным свистом пробивают тела и головы персонажей.

Впрочем, намного важнее другой аспект — подход создателей к сериальному нарративу; тому, как они рассказывают историю, разделенную на часовые эпизоды. В этом плане «Подпольная империя» оказывается литературным сериалом — не только разговорным и делающим упор на психологизм, но и непривычно медлительным.

Каждый сезон похож по конструкции: зрителю постоянно показывают ответвленные, будто незначительные и лишние истории, которые постепенно, лишь ближе к финалу вливаются в магистральный сюжет. «Антизрительская» медлительность и чрезмерное любование интерьерами и культурой эпохи всегда вознаграждались последними «взрывными» эпизодами, в которых были саспенс, обманутые ожидания, драматизм и кровавая баня с горой трупов.

Звездный состав

Как бы обидно не было это признавать, но важнейшая причина, почему «Подпольная империя» в начале 2010‑х могла выйти только на HBO, не связана с художественными особенностями сериала. Создатели «Безумцев» и «Во все тяжкие» доказали, что кузнице лучших драм современности спокойно можно дать бой на их же территории. У HBO были другие козыри — деньги и статус. Только канал, который в нулевых для всех изменил отношение к телевидению, мог в 2010‑х пригласить в свой новый проект важнейшего режиссера современности и талантливых актеров.

Исполнительным продюсером «Подпольной империи» выступил сам Мартин Скорсезе — режиссер «Славных парней» и «Казино».  Он не ограничился управленческими функциями, но и срежиссировал первый эпизод. В рамках дорогостоящего 18‑миллионного пилота сериала была воссоздана 90‑метровая дощатая набережная. В итоге единственный поставленный Мартином эпизод послужил лекалом для режиссеров последующих 55 серий — они не только пытались повторить тон и настроение пилота, но и активно развивали предложенные Скорсезе приемы.

Еще одно важное имя в сериале — Стив Бушеми, для которого роль Наки Томпсона стала, возможно, важнейшей и сложнейшей в карьере. Несмотря на признание и полученный «Золотой глобус» актера часто критиковали за то, что ему попросту не хватает экранной харизмы сыграть антигероя, который должен одновременно очаровывать и бесить зрителя. Странное обвинение, учитывая то, что Бушеми прошел, кажется, главную проверку — не затерялся в выдающемся ансамбле актеров.

Это вообще одно из главных достоинств «Подпольной империи» — куда не ткни пальцем, попадешь в талантливого актера или актрису: Майкл Питт, Келли Макдоналд, Майкл Шеннон, Шей Уигем, Майкл Стулбарг, Джек Хьюстон, Чарли Кокс, Стивен Грэм, Майкл Кеннет Уильямс и другие. Если не узнаете по имени, загуглите — обязательно узнаете по лицу. Даже по нынешним меркам сериал с таким составом выглядит как впечатляющее достижение кастинг‑директора — жаль, 10 лет назад это не так бросалось в глаза зрителю.