В феврале в Амедиатеке вышел сериал «Ходячие мертвецы: Дэрил Диксон» — спин‑офф легендарной зомби‑франшизы. Он посвящен одному из главных героев — охотнику и следопыту Дэрилу Диксону в исполнении Нормана Ридуса («Святые из Бундока», «Заговорщица»). Он путешествует по постапокалиптической Франции и пытается спасти мальчика Лорана, от которого зависит судьба человечества. 

В касте сериала можно увидеть и хорошо знакомое российским зрителям лицо — актрису Лукерью Ильяшенко («Сладкая жизнь», «Вампиры средней полосы», «Химера»). Она не только сыграла яркую роль певицы Анны Валери в подпольном ночном клубе, но и сама пела за нее. 

Мы поговорили с Лукерьей о том, как она получила роль в сериале и проходила кастинг, как впервые встретилась с Норманом Ридусом, как проходила работа во Франции и чем «Ходячие мертвецы» отличаются от всех других популярных сериалов.

Отматывая время назад, кажется, что ваше участие в таком классном международном проекте, как «Ходячие мертвецы», было просто предопределено. Но вы воспринимаете это как чудо?

Конечно! Хотя и правда очень много факторов сошлось в одной точке, чтобы всё получилось. Я много лет изучала английский язык, мое базовое образование – лингвист‑регионовед, а еще я четыре года встречалась с американцем. Именно с ним я начала смотреть сериал «Ходячие мертвецы», он был у всех на слуху, и для меня это был тоже отличный языковой опыт! А Дэрил Диксон, который был главным героем в последних сезонах, стал моим любимым персонажем.  

Честно, никогда не могла бы подумать, что я когда‑нибудь снимусь в этой франшизе, даже фантазий и иллюзий никаких не строила. И только уже много лет спустя после знакомства с этой зомби‑вселенной, когда я оказалась на съемках «Дэрила Диксона» во Франции, я подумала: «Вот какая она — судьба!»

Расскажите, как вы оказались в проекте, какие события этому способствовали?

Я работала на проекте «Химера» с Александром Кузнецовым. А Саша на тот момент уже активно снимался за границей: и в «Фантастических тварях» по вселенной Гарри Поттера, и пробы для Нолана писал — и рассказывал мне об этом опыте. 

Я вслед за ним загорелась этой идеей, мне очень хотелось показать себя в зарубежном проекте. Начала стучаться во все известные мне агентства, но безуспешно. И вот в какой‑то неслучайный (как я сейчас понимаю) момент я листала соцсети и увидела, что на меня подписано французское агентство Cyrille Joubert Talents, и написала им — прямо без всяких расшаркиваний, — не хотят ли они стать моими представителями. И его создатель и владелец Сирилл Жубер ответил положительно!  

В скором времени Сирилл прислал мне несколько вариантов проб на разные роли, например, среди них была королевская няня, и говорить надо было с сильным британским акцентом — но я ее провалила. А потом от него пришло предложение попробоваться в какой‑то невероятно секретный сериал: «Это очень хороший проект, но не могу даже намекнуть, какой. Просто тебе надо записать две сцены самопроб и песню на французском языке, сможешь?» И следом еще решил уточнить, был ли у меня когда‑то опыт работы в поп‑группе.

В этот момент у меня просто отвалилась челюсть. Ответила, что опыт есть, но достаточно стыдный для меня — я тогда открещивалась от своего участия в группе «Шпильки», но сейчас всё это воспринимаю с благодарностью, ведь работа в этом коллективе отчасти помогла получить эту роль.

Теория, что всё случайное в жизни неслучайно, только подтверждается! Итак, вы записали песню и самопробы? 

Да, я собрала все материалы — выступления группы «Шпильки», выступления в мюзиклах Stage Entertainment (Лукерья участвовала в мюзиклах «Красавица и чудовище» и «Звуки музыки» — прим. ред.), записала пробы и песню. И была уверена, что мне откажут, посчитав эту музыку слишком легкомысленной. 

Но в ответ меня попросили переписать песню еще раз — композиция должна была быть создана до 80‑х годов и на французском языке. Это была обязательная для проб песня прекрасной исполнительницы Франсуазы Арди — Le temps de l’amour («Время любви»). Я бегло говорю по‑английски, но французский не знаю совершенно, поэтому песню учила вместе преподавателем. И многократно ее прослушивала в замедленном темпе, чтобы понять все интонации и нюансы.

И еще они попросили спеть меня на русском. Я подумала: «Что мне, черт возьми, петь на русском?» Я остановилась на песне «Эй, моряк», которую я знала в исполнении Лаймы Вайкуле. Всё сделала, записала и отправила. Дальше оставалось только ждать ответа. И да, я всё еще не знала, что это за проект. 

Как вы узнали, что это всё‑таки «Ходячие мертвецы»? 

Я приехала в Москву после съемок в Минске. Мне позвонил агент и сказал: «Ты понравилась продюсерам. Они создают “Ходячих мертвецов”, будет спин‑офф про Дэрила Диксона. Тебя хотят видеть лично». 

После этих слов я просто начала рыдать, удержаться было невозможно. Я была в шоке: я 12 лет была подписана на Нормана Ридуса в соцсетях, мне дико нравился его музыкальный вкус, его творчество. 

Это невероятно, конечно! А как проходили очные пробы? 

Мне назначили конкретную дату, но у меня были съемки, а добираться до Парижа сейчас — это целый квест. И я спросила, могу ли я немного подвинуть время проб, чтобы точно успеть, но они отказали. И тогда я пришла к режиссеру Мише Малинину, у которого я на тот момент снималась в Минске в сериале «Колотушка», встала на колени и начала плакать и просить отпустить меня на день раньше: и он вошел в мое положение и это сделал, перелопатив всё расписание. 

После смены я выехала в 6 утра на машине в Вильнюс, чтобы оттуда улететь в Ригу, а оттуда уже в Париж. Но…. застряла в пробке на границе между Беларусью и Литвой и не успевала на первый перелет. И тогда я попросила таксиста отвезти меня в Ригу — таксист смотрел на меня как на умалишенную: зима, снегопад, а я сижу на заднем сидении и бубню какие‑то песни на французском… 

И в итоге, несмотря на все обстоятельства и недосып, я — человек, который всегда и везде опаздывает, впервые в жизни пришла заранее — за 10 минут до проб. 

Я помню, как я стояла перед пробами и думала, что упаду в обморок, время тянулось. Кастинг‑директор приглашает меня, захожу и там сидят все: сценарист Дэвид Забель в кепке, продюсер Тим Соутэм с холодными голубыми глазами и кастинг‑директор Жюльет, которая пытается разрядить обстановку.  

Коллеги говорили мне вести себя на очных пробах так, будто меня сложно получить. Но я зашла и сразу эмоционально выпалила им, что я огромная фанатка и для меня огромная честь быть здесь. 

Они посмотрели на меня с улыбкой, а дальше спросили, хочу ли попробовать сыграть несколько сцен. Еще бы, неужели я могла бы отказаться, проделав такой путь! Мы сделали по два дубля двух сцен, а потом меня попросили спеть подготовленную песню на французском. 

А у меня на листе текст кавера песни Rolling Stones — Paint It Black в исполнении Мари Лафоре — Marie douceur, Marie colère. Эту песню я подготовила для альтернативы. Текст был написан транскрипцией русскими буквами, разумеется, так как я не знаю французский. И я включила музыку, пела, трясла бумажкой и понимала, что терять уже нечего: я сделала всё, что могла. 

Когда вам сказали, что вас взяли на роль? 

Я провела в Европе еще неделю и вернулась в Москву, мне никто не звонил, было очень грустно и апатично. 

Меня пригласил на пробы Данила Козловский, я пришла, и вот прямо перед тем, как зайти, мне позвонил Сирилл и сказал по‑английски со своим очаровательным французским акцентом: «I’ve got very good news for you. You’ve got the part» («У меня хорошие новости для тебя. Тебя утвердили на роль» — прим. ред.). 

Я снова зарыдала, у меня затряслись руки. Потом я справилась с эмоциями, подошла к Дане и стала его расспрашивать про его опыт съемок за границей, он ведь снимался в «Академии вампиров». Так вот и получилось – вроде бы пришла к нему пробы, а в итоге сама его обо всем спрашивала. 

Не терпится узнать, как же проходили съемки в Франции! 

Всего было около восьми съемочных дней в Париже, мне было непросто, но очень интересно. 

Во‑первых, был языковой барьер: вся команда говорит в основном на французском и приходилось быть еще более концентрированной и собранной. Я вообще людей, честно говоря, боюсь. Многие оценивают меня по моим ролям, и мои героини чаще всего очень активные, но в жизни мне сложно общаться с людьми, а тут еще и на малознакомом языке…  

Мы работали в самых настоящих катакомбах, которые остались в Париже со времен Второй мировой войны. И буквально на второй день съемок меня позвали вниз, посмотреть, как снимаются другие сцены. А потом мы поднялись на поверхность, я вышла на улицу подышать и тут услышала сбоку: «О, это же ты! Это же ты у нас Анну играешь! Привет! Очень приятно! Меня зовут Норман». 

Это был шок! Норман Ридус оказался таким дружелюбным, открытым и вежливым человеком, который создавал на площадке очень дружественную и поддерживающую атмосферу, которую я никогда не забуду. И было безумно приятно, когда он сам подписался на меня в соцсетях…

А расскажите, пожалуйста, побольше о своей героине Анне Валери. 

Важно сказать, что предыстория персонажа была на мне. Вообще, на Западе любят таких артистов, которые могут сами погрузиться в свою роль и обогатить ее, найти опору. Изначально у меня была крайне лаконичная информация: Анна — певица, девушка Куинна, владельца подпольного ночного клуба. 

Дальше уже ее прошлое стало само по себе раскручиваться в моей голове. Да, она эмигрантка, приехала в Париж ради музыки и славы, а потом случился зомби‑апокалипсис… Тут уже не до великой карьеры певицы. Хочется выжить, хочется иметь какую‑то опору рядом. 

Именно поэтому я поняла, что в ее отношениях с Куинном она готова терпеть многое, чтобы не потерять расположение, чтобы иметь возможность петь для тех, кто хочет сохранить иллюзию, что мир еще в порядке…

Какие особенности работы на зарубежных съемках вы заметили? 

На площадке было очень много поддержки со стороны всех сотрудников: если все видят, что ты стараешься, то они сделают всё, чтобы тебе было комфортно. 

Например, когда переснимают дубли какой‑то сцены, режиссер подходит и направляет тебя, говорит о том, что мы можем поэкспериментировать, что хочется попробовать какую‑то альтернативу создать – чтобы потом выбрать нужный вариант. Они таким эмпирическим методом пытаются найти то, что работает лучше всего и для сцены в частности, и для сюжетной канвы в целом. 

И, конечно, я подметила то, с какой ответственностью каждый цех относился к своей работе: каждый делал всё, что в его силах. 

Это было невероятно. Хотелось бы, конечно, ещё раз повторить этот опыт. Это очень интересно. Знаете, новые нейронные связи, опыт игры на английском, взаимодействие с людьми с другой ментальностью. 

Почему «Ходячие мертвецы» стали вашим любимым сериалом и как вы считаете, чем эта франшиза отличается от других? 

Это, наверное, единственный сериал, который показывает гипотетическую картину мира, в которой не было бы власти. И герои вынуждены жить в условиях, когда существует только одно правило – выжить любой ценой.

Здесь ставятся интересные вопросы: кем или чем станет человек, когда у него больше не будет ограничительных барьеров в виде полиции, законов? Что будет, если можно будет убивать, грабить, насиловать, красть чужую еду? 

Мне кажется, это достаточно интересная социальная фантазия, где можно развернуться и рассмотреть ситуацию с разных сторон — поэтому у проекта столько сезонов и спин‑оффов. Уверена, что «Дэрил Диксон» понравится зрителям Амедиатеки и откроет новую главу в этой зомби‑вселенной!