Алексей Учитель в молодости снимал документальные фильмы о советских рокерах в общем («Рок») и о Викторе Цое в частности («Последний герой»), прославился изысканным байопиком Бунина «Дневник его жены», петербургским мамблкором «Прогулка» и неожиданной драмой о случайных встречах и первых полетах на орбиту «Космос как предчувствие». Его новый проект — четырехсерийный мини‑сериал «Коронация» (эксклюзив Амедиатеки) о днях, которые предшествовали восхождению на престол последнего русского императора Николая II. В интервью Амедиатеке Алексей Учитель порекомендовал каждую серию «Коронации» смотреть как отдельный фильм и рассказал о планах дальше снимать сериалы.

— С чего началась «Коронация», как все это случилось?

Было заранее понятно, что это долгосрочный проект. Пожалуй, впервые за много лет в России снималось кино такой мощи, для которого потребовался такой объем подготовки: долгий поиск сценариста, написание сценария, поиск актеров, которому я принципиально уделяю огромное внимание. Во время кастинга искали актрис сначала у нас, потом и в других странах мира. Меня интересовало не воссоздание коронации, а скорее рассмотрение тех событий, которые ей предшествовали. Что‑то мы о них знаем, но все равно существует множество версий. Плюс это в любом случае авторский подход — мы проникали в историческую ткань и создавали что‑то свое.

Честно говоря, конкретных мыслей, что это будет сериал, у меня не было. Еще по сценарию я видел, что объем колоссален. Когда мы досняли «Матильду», стало ясно, что от чего‑то придется отказаться, что есть целый пласт, который невозможно уместить в фильм. Особенно это касалось сюжетных линий не двух основных персонажей, а других, второстепенных, тех самых, которые делают историю живее, объемнее, интереснее — особенно с точки зрения телевидения. Тогда мы начали параллельно делать сериал, для этого даже понадобились досъемки. Сериал, безусловно, связан с фильмом, но все‑таки для нас было принципиально важно сделать «Коронацию» композиционно и драматургически самостоятельным произведением.

Работа над сериалом заняла еще около года. Я, как человек, который каждый миллиметр этого материала знает досконально, понимаю, что получилось что‑то совершенно другое. Каждая серия — как самостоятельное произведение, [одновременно] и эпизод, и [отдельный] фильм. Они даже разных жанров. Скажем, первая серия — это романтическая завязка истории. Вторая серия — детектив, третья — психологическая мелодрама, четвертая — масштабная историческая драма. Финал нужен для понимания сути «Коронации»: там человек жертвует своей любовью ради государства и истории.

— Какие сюжетные линии в «Коронации» вы дополнили больше всего?

Мы больше узнаем о второстепенных персонажах: прежде всего о матери будущего императора, о его отце — императоре Александре III, о балерине Пьерине Леньяни, сопернице Кшесинской. Для многих локальных сцен мы писали отдельные диалоги и доснимали.

— Роли императора и его возлюбленной, балерины Матильды Кшесинской, исполнили зарубежные актеры, немец Ларс Айдингер и полячка Михалина Ольшанска. Российский зритель узнал об Айдингере из «Матильды», это уже потом он стал большим европейским киноактером, у Клер Дени снялся в «Высшем обществе» и так далее. Собираетесь ли вы дальше с ними работать, поддерживаете ли контакт?

Ларс, я считаю, великий актер. Жаль только, что он немножко поздно начал сниматься в кино (известность Айдингер приобрел, играя в знаменитом берлинском театре «Шаубюне». — прим. ред). Я бы его с удовольствием вовлекал в свои проекты. Конечно, ему непросто было говорить на русском, нам потом пришлось переозвучивать. И все равно, несмотря на языковые сложности, я готов ему в каждой картине давать роль.

Михалина очень талантлива, она снялась уже во многих европейских картинах. Кстати, в 2016 программу «Панорама» Берлинского кинофестиваля открывал фильм «Я, Ольга Гепнарова» с ней в главной роли, меня он сильно удивил. Это реальная история 20‑летней девушки, которая водила грузовик еще в советские времена в Праге и врезалась в остановку, восемь человек погибли. Она стала последней казненной в Чехословакии. Вот такого очень сложного персонажа играла Михалина, и играла потрясающе.

Я в хорошем смысле больной человек: пока не почувствую, что я нашел актера, который абсолютно точно вписывается в эту роль, не остановлюсь.Тот же Ларс изначально пробовался на другую роль, не на будущего императора. Но я понимал, что он великий актер и может сыграть все что угодно. Его один раз загримировали, приклеили бороду, и в зеркале вдруг появился Николай II.

А Михалину мы нашли и утвердили на роль Кшесинской очень поздно. Мы начинали съемки без главной актрисы. И когда она появилась на пробах, после первого же дубля с Ларсом, я сразу при всех сказал, что готов подписать с ней договор. Притом, что это был риск, она была абсолютно никому не известна, я даже не говорю о российских зрителях — вообще никому. Но ее талант и естественность помогли ей сыграть такую сложную роль. Ее характер в жизни, кстати, очень напоминает Матильду Кшесинскую — непросто с ней работать было.

Да, но он сделал такой выбор. Это тоже интересно, что он выбирал свою судьбу и выбрал вместо любви Россию, ответственность за нее. Но в результате это привело к трагедии еще большей. Хотя мы можем только предполагать, что было бы, если бы он остался, не стал короноваться, и так далее, и так далее. А история не знает сослагательного наклонения.

— Видели ли вы другие сериалы о монарших семьях? Только что вышла «Екатерина Великая» с Хелен Миррен, «Корона» на Netflix, «Испанская принцесса», «Белая принцесса», «Белая королева»? Может быть, вы смотрели какие‑то фильмы, когда готовились к съемкам?

Я не могу сказать, что я все смотрел, но, конечно, кое‑что видел. Перед съемками я очень боюсь смотреть [другие фильмы]. Не то что боюсь, а считаю, что это вредно для режиссера — перед самыми съемками начинать вникать в какое‑то другое кино или специально смотреть референсы, которые могут тебя на что‑то натолкнуть. Я, наоборот, считаю, что голова должна быть открыта для всего.

Если вспоминать не сериалы, а фильмы, то на меня сильное [впечатление] произвела картина «Королева Марго» (1994). Мне кажется, это шедевр: Патрис Шеро, по‑моему, снял гениальное кино, довольно жесткое, с удивительными страстями, эмоциональное, в котором верхушка показана пусть не всегда приятной, но человечной.

— Влиял ли масштаб проекта на вашу работу?

Я писал «Чернобыль» не особенно задумываясь о бюджете. Возникавшие препятствия были только моими собственными — творческого или драматургического характера. К счастью, наша съемочная группа, возглавляемая Джейн Фезерстоун, Кэролин Штраусс и Сэнной Уоленберг, смогла стать партнером Sky и HBO и получить именно те ресурсы, которые были необходимы, чтобы воздать должное этому знаковому историческому событию. Все понимали, насколько важно все сделать правильно.

Когда я смотрел «Матильду», мне показалось, что финал как раз не о том, что государь приносит себя в жертву ради империи и приведет Россию к процветанию. Там же, наоборот, получается, что символически Ходынская давка выглядит как предвестник подлинной катастрофы. Разве нет?

— По поводу «Коронации» вы сказали следующее: «Основанный на фильме «Матильда», сериал глубже раскрывает как главных, так и второстепенных героев, позволяет вдуматься в происходящее, прочувствовать мотивации и решения, без которых не было бы современной России». Что вы имели в виду по поводу современной России?

Мне кажется, есть очень много параллелей с современностью. Николая II все считают бездарным правителем. Но с 1895 по 1913 год Россия вдруг стала первой в Европе, второй в мире — это была гигантская мощная страна с производством, с сильной армией, с глубокой культурой. Это дальше начались интриги.

В России не бывает спокойных периодов. И любой правитель — неважно, президент ли, генсек компартии или царь — это человек, который отвечает за Россию, у него всегда есть выбор между честью, совестью, своими эмоциями, и по этой причине случаются и трагедии, и великие свершения. Поэтому я и провожу эти параллели: мне очень хочется, чтобы «Коронацию» посмотрело много людей и чтобы они попытались понять последнего императора, открыть его с неожиданной стороны.

— Мне показалось, что «Коронация» нужна вам в том числе и потому, что у вас как у режиссера, осталось чувство недосказанности. Для многих из‑за скандальной шумихи вокруг «Матильды» оказалось неважным, о чем, собственно, был фильм. И «Коронация» как раз подчеркнет благодаря сюжетной полноте режиссерский замысел. Прав я или нет?

Вы абсолютно правы. Все считают, что эта шумиха помогла, пропиарила фильм. В какой‑то степени это так. Но с продюсерской точки зрения у нас была масса проблем, в числе которых запрет телевизионной рекламы (и до сих пор фильм не был показан ни по одному из каналов).

Мне действительно было обидно, что зритель шел на «клубничку». Он, может, был готов к другой картине. Поэтому мы поменяли название, сделали другую версию, более полную, и надеемся, что «Коронация» найдет своих почитателей. Это уже мои мечты (смеется).

— «Коронация» выходит эксклюзивно в онлайн‑сервисе Амедиатека, минуя телевидение, это довольно смелый шаг для нашего рынка. Вопрос о будущем: как вы думаете, умрут ли традиционное ТВ и кинопрокат?

Мне все еще дорог прокат, я из более старшего поколения. И я считаю, что кино должно быть много и разного. Некоторые фильмы — причем самые разнообразные, и фэнтези, и серьезные драмы — можно показывать только на широком экране, с графикой, с эффектами. Но мне кажутся интересными новые платформы. Сериалы, которые показывают по ТВ, иногда бывают очень хорошими, но почему‑то у меня есть надежда, что мы наконец выйдем на новый уровень, и в плане финансов, и по производству.

Кстати, когда мы презентовали «Коронацию», все говорили, что в России еще не было таких масштабных сериалов. Конечно, это уловка, потому что все‑таки это был бюджет не сериала, а еще фильма. Но, тем не менее, к этому надо стремиться, чтобы мы и в телевизионном формате могли удивлять качеством.

— Вы сказали, что «Коронация» — это не киношный, а телевизионный формат. А в чем разница?

Разница только в одном — в хронометраже. Если у фильма есть надежды на прокат, то два часа — это максимум (собственно, «Матильда» длилась 1 час 50 минут). «Коронация» же длится более трех часов. Фильм — это повесть, а сериал — роман, и у режиссера на ТВ больше возможностей.

Раньше я снимал только фильмы, и мне не раз предлагали делать сериал, но у меня было настолько много работы в кино, что я отказывался. Но времена меняются: то, что происходит с телевизионной продукцией — особенно за рубежом, хотя есть и хорошие примеры в России — это замечательно. Когда сериал — это не разговор двух голов, а настоящий кинематограф, это здорово.

Меня порадовало, что я с «Коронацией» прикоснулся к ТВ, и теперь у меня есть планы дальше попробовать сделать что‑то интересное.

— Будете дальше снимать сериалы?

Мы купили права на замечательную книгу «Дети мои» Гузель Яхиной. И ее сюжет как раз натолкнул меня на мысли о сериале. Хотя автор считает, что, наоборот, надо делать фильм. Произведение потрясающе интересное — яркое, образное, с вкраплениями мистики — все это непросто будет воплотить на экране. Мы планируем копродукцию с немцами.

— А вы будете режиссером?

Я бы очень хотел, но посмотрим. Планов много.

Сейчас я заканчиваю съемки фильма «47», это история, связанная с Виктором Цоем. А еще мы работаем над сценарием фильма о Шостаковиче. Хотя сразу хочу сказать, что это будет не байопик. Я прочитал массу книг об этом композиторе. И могу сказать, что безумно интересно, когда страх, любовь и секс двигают к великим произведениям. Уже нашли английского сценариста, я очень горю этим проектом.