Джейкоб Андерсон объездил весь мир, жил во всех уголках Лондона и пересек Вестерос как один из самых долгоживущих персонажей «Игры престолов». Но он никогда не бывал на London Eye — по крайней мере, до тех пор, пока Time Out не устроил для него будуар в одной из кабинок, не выдал ему пару элегантных пижам и не пригласил в расслабляющее путешествие. «Я часто проходил мимо, но никогда не был внутри, — говорит Андерсон о месте съемок. — Это было довольно сюрреалистично». 

Актер родился и вырос в Бристоле, переехал в Лондон в 17 лет, полный творческой энергии и желания сниматься, заниматься музыкой и вообще «делать что‑то стоящее». 17 лет спустя — миссия выполнена. Как актера его лучше всего знают по роли воина Серого Червя из «Игры престолов», культового героя сериала, который все сезоны носил кожаные доспехи. Сейчас он наиболее заметен в роли менее милого, но не менее яркого светлоглазого вампира Луи де Пон дю Лака в нашумевшем сериале AMC «Интервью с вампиром». Ранее по этому роману Энн Райс выходил фильм 1994 года с Брэдом Питтом и Томом Крузом.

В качестве музыканта Андерсон известен под псевдонимом Raleigh Ritchie, который он позаимствовал из имен персонажей Билла Мюррея и Люка Уилсона в фильме «Семейка Тененбаум». «В подростковом возрасте я был одержим фильмами Уэса Андерсона, — объясняет он. — Его фильмы рассказывают о дисфункциональных семьях, но они поданы в яркой обертке, и я делаю что‑то похожее в своей музыке — говорю о действительно жестких вещах, но стараюсь сделать их приятными для прослушивания».

И действительно, его песни, наполненные элементами соула и R&B, сочетают пышные оркестровки с эмоциональной искренностью, способной превратить истории о борьбе в жизнеутверждающие гимны. Его дебютный альбом You’re a Man Now, Boy стал отправной точкой в 2016 году, а последовавший в 2020 году «Andy» представлял собой душевную коллекцию песен, частично посвященных любимому дедушке. Этим летом он собрал несколько неизданных песен и записей живых выступлений в новый мини‑альбом Dead Ends and Diversions.

Эти треки были записаны «девять или десять лет назад» и совпадают с переизданием его дебютного альбома ранее в этом году. «Мне показалось, что было бы интересно взглянуть на тот же период, — объясняет он, говоря об этой исповедальной, но ретроспективной коллекции «потерянных треков». — С самого детства меня завораживали вещи, которые хранятся в каком‑то тайнике».

Ах да, и еще он отец двух дочерей от актрисы Эшлин Лофтус, сыгравшей в сериале «Война и мир». Во время интервью он как раз вышел с метролинии Hammersmith & City, чтобы забрать детей из летнего лагеря. Параллельно решая семейные вопросы, Джейкоб рассказал о музыке, воспоминаниях об «Игре престолов» и любви к Лондону, который стал вторым домом.

Что возникло первым: любовь к музыке или к актерскому мастерству?

Ни то, ни другое, для меня это одно и то же. Я использую всё это как возможность разобраться в себе. Когда я рос, единственным способом, с помощью которого я мог по‑настоящему понять мир, был сторителлинг и музыка, так что, думаю, было неизбежно, что я займусь чем‑то связанным с этим. И у меня плохо получается сидеть без дела.

Ты описал песни в своем новом мини‑альбоме как «непослушных братьев и сестер». Что их объединяет?

Я бы никогда не включил туда что‑то, что не откликнулось бы во мне каким‑то образом. Я большой поклонник осознанной последовательности, чтобы рассказать историю от начала до конца, что немного сложнее, когда ты собираешь вещи из разных мест. Мы не изменили ни одну из песен, но у нас был невероятный миксинг‑инженер, который поработал над тем, чтобы они звучали хорошо.

Твои тексты откровенно эмоциональны. Для тебя важно через свою музыку протянуть руку людям, которые испытывают боль, и дать им что‑то, с чем можно соприкоснуться?

Да, думаю, это моя главная цель. Это не единственная причина, по которой я пишу, — я делаю это для самовыражения и чтобы успокоиться, — но я надеюсь, что кто‑то послушает меня, когда я искренен, и это поможет им. Именно когда я чувствую, что меня понимают, я по‑настоящему соединяюсь с чем‑то.

Думаешь, это помогает людям справиться со своими проблемами?

Надеюсь, что да, и до меня было много таких исполнителей. Первая, кто приходит на ум, — это Эми Уайнхаус. Я не пытаюсь добавить себя в такую легендарную компанию, но помню, что, когда я выпустил свой первый альбом [в 2016 году], я получал отзывы вроде: «Никто не хочет это слушать, это так грустно и уныло». Очень обнадеживает, что сейчас стало нормой, когда люди используют музыку для выражения своих тревог или страхов. Я начинал во времена танцевальной эры Disclosure, когда стоило бы писать песни, которые заставляли бы людей чувствовать себя счастливыми. А я тогда писал песни типа: «Не знаю, как ты, а я чувствую будто всё испортил». [Смеется]

Ты переехал из Бристоля в Лондон в 2007 году. Какие у тебя воспоминания о тех годах?

Я жил в туристическом хостеле за Пикадилли и помню, как гулял по Сохо и ощущал, что нахожусь в городе, где что‑то создается и где всё возможно. Лондон до сих пор кажется местом, где возможно всё.

Как тебе жилось в хостеле?

Большую часть времени я проводил в кинотеатре. Я купил пожизненный абонемент в кинотеатр Prince Charles на свою первую [актерскую] зарплату и просто смотрел фильмы. Я тратил деньги на койку в хостеле, ел раз в день и смотрел фильмы, оставляя себе ровно столько, чтобы распечатать [сценарные] страницы в интернет‑кафе для прослушиваний. Я был почти на мели, но чувствовал, что стараюсь ради чего‑то большего. Это было похоже на приключение.

Как Лондон повлиял на твое творчество?

Это было очень пустынное место, когда я переехал сюда, и одиночество стало моим источником вдохновения. Но у меня было много пространства для размышлений. В Лондоне все игнорируют друг друга, но при этом ощущается чувство единства и общности. Мы все коллективно игнорируем друг друга, и для меня это своего рода золотая середина. Я не могу представить себе жизнь в другом городе.

Одной из первых твоих работ было участие в сериале «Чисто английское убийство» что для многих британских актеров является своеобразным обрядом посвящения. Как это было?

Это была моя первая работа! Я обожал «Чисто английское убийство» в детстве, поэтому мне казалось чудом, что я попал туда. Помню, как рано нужно было приезжать на съемочную площадку. В первый день я заснул в гримерском кресле и проснулся с порезами и ссадинами на лице, мне стало плохо, когда я увидел всю эту искусственную кровь. Мне пришлось выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Со мной было три гримера, которые обмахивали меня.

Ты также удивился, когда впервые надел линзы и вставил клыки для съемок в «Интервью с вампиром»?

Да, на самом деле через них почти ничего не видно. Всё кажется мутным и нечетким. Но я обожаю свои линзы и клыки. Эти глаза заставляют чувствовать себя чужаком. Мне говорили, что они выглядят устрашающе.

У тебя дома есть пара запасных клыков?

Конечно есть! Я никогда раньше этого не говорил, но поскольку мой акцент в шоу отличается, а клыки действительно влияют на то, как движется рот, я иногда репетировал свои реплики с клыками дома.

Было искушение использовать их как инструмент для воспитания детей?

Нет, моя старшая дочь просто бы посмеялась надо мной. Хотя она обожает мои линзы и говорит: «У папы забавные глаза!»

Помог ли успех сериала открыть для тебя больше возможностей?

Думаю, немного помог, но сериал развивается постепенно, и я никогда не делал «карьерных ходов» — я всегда следую за своим сердцем. Несколько раз, когда я делал что‑то как актер, что было неправильным, это ощущалось как зуд. Я слишком люблю это дело, чтобы относиться к нему как к лестнице.

Прошло пять лет с окончания «Игры престолов». С тобой всё еще хотят говорить об этом?

Честно говоря, меня спрашивают об этом только на интервью. Но это было уникальное, особенное событие, в котором я принимал участие, — и я люблю Серого Червя. Он символизировал что‑то действительно сильное: был солдатом, но в то же время очень нежным, полным любви, верности и уязвимости. Я этим очень гордился.

Как ты воспринял реакцию на финальный сезон?

Это первое, что люди хотят мне сказать: «Последний сезон был плохим, правда?» Меня это не волнует, просто странно слышать это от кого‑то, кто работал над сезоном. Реакция была немного чрезмерной, но что поделаешь! Людям было не всё равно, и это здорово — быть частью чего‑то, что волнует людей, независимо от того, любят они это или ненавидят. Я знал, что у зрителей будут смешанные чувства.

Куда ты идешь в Лондоне за вдохновением?

Думаю, это Саут‑Банк. Сохо всегда будет занимать особое место в моем сердце, потому что это Лондон в чистом виде, но Саут‑Банк — это культурный центр. И когда я жил на юге, Ватерлоо казался началом города.

Ты жил в южном Лондоне?

Да. Мои ранние годы прошли в Херн‑Хилле и Талс‑Хилле. Потом я переехал в Уолтемстоу, а затем на Гудж‑стрит. Год я прожил в Кэмдене. Я много где побывал! Сейчас я на западе. Приятно находить то место, которое ощущается как дом.

Какой твой любимый ресторан в Лондоне?

В Daroco подают потрясающую пасту. Еще есть место под названием Officina 00 на Олд‑стрит, и у них тоже невероятная паста. Покажите мне, где паста, и я буду счастлив.

Где ты мечтаешь выступить в Лондоне?

Я обожаю Brixton Academy. Я читал книгу об этом месте, и у него удивительная история. Я не знал, что Kentish Town Forum существует, пока не выступил там, и это прекрасное место. Недавно я отыграл два шоу в The Outernet, и там просто потрясающе. Я бы вернулся туда с удовольствием.

Есть ли британский фильм, который тебя вдохновляет?

Что меня огорчает в британском кино, так это то, что оно не очень репрезентативно. В детстве редко случалось, чтобы я смотрел британский фильм и видел в нем себя. Но «Сексуальная тварь» — это почти идеальный фильм. Он захватывает и не отпускает тебя.

Как ты думаешь, британское кино начинает справляться с проблемой репрезентации?

Необходимо больше репрезентации и в процессе кинопроизводства. Съемочные площадки должны быть более инклюзивными местами для работы. Я не хочу критиковать британский кинематограф в целом, но нам стоит быть более амбициозными в историях, которые мы хотим рассказать. Мне бы хотелось видеть более странные фильмы. Я работал над новой картиной Элис Лоу «Охотница за временем», и это невероятно амбициозный, безумный, смешной и немного душераздирающий фильм. Это тот уровень амбиций, который я хочу видеть.

И наконец, был ли у тебя актерский кумир в детстве?

Эдриан Лестер — первый, кто приходит на ум. Я всегда смотрел «Виртуозов», когда их показывали. Его персонаж, Микки Брикс, был элегантным и крутым парнем, и было так здорово видеть кого‑то со стилем и спокойствием. Я до сих пор его огромный фанат. Он невероятно недооценен. Огромный респект Эдриану Лестеру.