В Амедиатеке вас ждет драмеди‑сериал «Уроки китайского», в котором Запад и Восток переплелись в совершенно неожиданной форме. Начинающий актер Денис Никитин исполнил в нем первую главную роль в своей карьере — Никиты Симачёва, студента из Москвы, к которому отец тайком приставил телохранительницу из Китая. 

Мы решили узнать у Дениса все подробности о кастинге для «Уроков китайского», а также о том, как он пришел в актерскую профессию, находил общий язык с режиссерами и партнерами по проекту, про боевые сцены, новых друзей, жизнь после съемок, о театральных проектах и многом другом.

Основное место действия сериала — Москва. Расскажи, откуда ты сам родом и какие знаковые места в столице появились у тебя после съемок в «Уроках китайского».

Я родился в Тамбовской области, в рабочем поселке Инжавино: мама туда специально поехала рожать, потому что ее бабушка, гинеколог по профессии, была главврачом местной больницы. До 14 лет я жил в Подмосковье, а после 8 класса уже в Москве. 

Мой родной район — Новокосино, который я знаю вдоль и поперек, а так как после школы я учился в «Щуке» (Театральный институт им. Б. Щукина — прим. ред.), то родным для меня стал еще Арбат и окрестности. Во время съемок нашего сериала открыл для себя очень яркое и аутентичное китайское место — кафе «Чиндао» на Таганской. Если захочется попасть в «маленький Китай» в столице — сюда точно надо идти за атмосферой!

Как ты пришел в актерскую профессию?

Это немного странно, как вообще мне в голову пришла идея стать актером и почему я решил поставить свою жизнь на всё это. В моей семье никто не был связан с театром или кино. А я в какой‑то момент сказал родителям, что буду поступать на актерский факультет. И на удивление, меня тогда очень поддержали дедушка и отец, хотя папа по профессии военный и есть стереотипы о том, что люди из его сферы хотят, чтобы сыновья продолжили карьеру по наследству. Мама сперва недоверчиво к этому отнеслась, но всё равно тоже поддержала.

Расскажи про то, как ты поступал, как выбирал вуз? 

Период поступления в институт был очень интересным опытом. Для меня это было какое‑то волшебное время: ты еще совсем зеленый, и при этом ставишь всё на кон — никуда кроме театрального я поступать со своими набором сданных ЕГЭ не мог, то есть пути для отступления не было. Поэтому надо было идти только вперед, ни на что другое не отвлекаясь. 

Программа у меня получилась крайне обширная — 15 стихотворений! Чаще всего я читал «Ревность» Давида Самойлова. Подготовка к поступлению отнимала много сил, иногда я даже засыпал на уроках.

Однажды это случилось на уроке математики, и одноклассники начали говорить: «А вот Никитин спит!» И тогда учитель заступился за меня и сказал: «Оставьте его! У мальчика мечта: он поступает туда, куда вы вообще боитесь представить поступать. Спи‑спи, всё получится!»

А почему именно «Щука»? 

Когда я только поступал, то не очень хорошо разбирался в кинематографе, театре и, можно сказать, в целом актерском деле. Для меня вообще всё это было ново и интересно. 

Выбор пал на этот вуз волей случая: я поступил в три места, но оригиналы документов были именно в «Щуке», поэтому я выбрал ее. Я, конечно, рассчитывал пройти на бюджет, но в мой день рождения, 11 июля, рядом с фамилией Никитин было написано «контракт». Я тогда расстроился немного, хотя, конечно, надо было радоваться, что вообще поступил! Кстати, спустя год за хорошую учебу меня‑таки перевели на бюджет — так что надо всегда хорошо учиться (смеется). 

Я ни о чем не жалею. Знаю, что при поступлении существует такое понятие как «конкуренция». Но я такой человек, кстати это меня роднит с Никитой, что я не очень люблю конфликты и вообще в принципе никогда в них не лезу. Если там и была какая‑то конкуренция, то была и была, я просто к этому никак не подключаюсь.

Моим мастером на актерском факультете была Нина Игоревна Дворжецкая, которой я благодарен до сих пор — я навещаю ее в праздники и всегда говорю ей спасибо за доверие и веру в меня. 

Как проходил кастинг на проект и каким было твое знакомство с Иваном Макаревичем? 

Всё было достаточно стандартно: мой агент скинул информацию о пробах, и я пришел на них. Забавно, что сначала я пробовался на роль главного плохиша нашего сериала — Дениса (его в «Уроках китайского» сыграл Даня Киселёв — прим. ред.). В процессе этих проб какого‑то коннекта с Иваном у нас не случилось: он посмотрел меня, сказал «Спасибо, на этом всё» и отпустил. 

Но когда я собрался уходить, ко мне подбежала ассистентка и сказала, что меня хотят попробовать на главную роль. Это была воля богов и Кати Сычёвой, нашего продюсера — что‑то она во мне увидела. Роль отца, кстати, вместе со мной в кадре играл Ваня. И вот тут у нас ним уже произошел профессиональный мэтч. Катя даже шутила, что роль Симачёва‑старшего должна быть у Макаревича. Он в роли отца, конечно, очень убедительный. Я думаю, что он будет хорошим отцом (улыбается).

Какая черта характера Никиты максимально близка тебе, а в каком моменте ты с ним наоборот кардинально расходишься? 

Я думаю, что мы с Никитой где‑то процентов на 25 похожи. Но я стараюсь всё‑таки немного измениться. Вообще, это достаточно такой откровенный вопрос — надо себя поизучать хорошенько, чтобы подробно на него ответить (смеется). 

Главное, чем мы похожи — это мягкость. Я, как и мой герой, не люблю конфликты, не люблю ругаться, разговаривать на повышенных тонах. Если для дела на сцене или в кадре надо поорать, когда яркие эмоции оправданы, то пожалуйста. Но не в жизни. 

Я, конечно, коммуникабельнее, чем Никита. Думаю, что если бы я учился в его институте, то был бы тем человеком, который объединил бы эти две компании, и все жили тогда немного дружнее. 

Расскажи, какие фильмы или сериалы ты смотрел для подготовки к роли? Смотрел ли что‑то из аниме? 

Иван посоветовал, а я послушно принял его рекомендацию и посмотрел три сезона «Атаки титанов», еще я пересмотрел «Половое воспитание», «Скотт Пилигрим против всех» и всех «Человеков‑пауков». Но на самом деле я и так все фильмы про Паука пересматриваю раз в три месяца — мне только повод дай, я уже сажусь смотреть. Любимая трилогия — та, где играет Тоби Магуайр, но и фильмы с Эндрю Гарфилдом и Томом Холландом тоже хороши. Мне кажется, что у Питера Паркера, ставшего со временем Человеком‑пауком, есть много пересечений с Никитой Симачёвым — и в потере родных людей, и характере, и постепенном осознании своих способностей.

Расскажи про то, как ты познакомился со своими партнерами по съемочной площадке? Долго ли искали героев сериала? 

После утверждения я познакомился с Робертом Захаряном и Валей Карташёвой (они сыграли Костика и Лику — прим. ред.), у нас были совместные пробы в том числе, чтобы команда посмотрела, как мы смотримся. Роберт даже на эти пробы надел специальные ботинки на платформе, потому что ему кто‑то сказал, что исполнитель роли Никиты будет очень высоким (смеется). 

Самое сложное началось после — поиски актрисы на роль Мэйлин. По внутренним ощущениям несколько недель этих проб длились как год: меня постоянно просили приехать, чтобы попробоваться с актрисами. Я слова выучил так, что ночью разбуди — текст от зубов отскочит. В итоге уже даже утвердили кого‑то на роль, как меня снова просят приехать: сказали, что привезли специально какую‑то девочку из Питера. Я, конечно, приехал.

Потом, прямо перед пробами, я решил подойти познакомиться с ней и предложить помощь — рассказать, что хочет Иван, что нужно учесть. В ходе разговора выяснилось, что у нас много общих друзей – и я расслабился.

У нас в пробах на роль Мэйлин было три сцены, и у меня, конечно, было ощущение с другими актрисами, что всё как‑то немного замылилось и закостенело. Но когда пришла Саша, всё изменилось. Я в моменте смотрел на команду, которая сидела, — продюсер, Иван, Катя, кастинг‑директор и другие — и заметил, что все притихли, как будто боялись спугнуть. Но было сразу понятно: вопросов нет, наша Мэйлин нашлась — пусть и в самый последний момент. 

А еще, кстати, меня последний момент отправили на стрижку — у меня были длинные волосы, а теперь нет. Но за это спасибо, я устал от длинных волос, мне новый образ нравится. 

Как быстро ты нашел общий язык со своим экранным отцом Артёмом Ткаченко? Как тебе в целом работа со взрослым актерским составом? 

У нас с Артёмом Ткаченко не было много совместных съемочных дней, потому что всё‑таки он крайне занятой артист. Отца он мне, конечно, не заменил, но от него это и не требовалось (смеется). Но у нас состоялись очень хорошие партнерские профессиональные отношения. Никто не лез ни на чью территорию, никто никого не обижал. В принципе, когда ты в кадре с такими людьми работаешь, то надо просто, во‑первых, стараться хорошо сделать свою работу, и во‑вторых, надо впитывать, смотреть, как человек работает. 

Так было и с другими актерами — Ильей Бледным, с Анной Слю. С Анной у нас, к сожалению, была одна только совместная сцена, но с каким удовольствием мы ее снимали! Сидеть с ней за одним столом, это невероятно… Мы играли и я прям любовался ей и ее игрой! А Алексей Медведев, который в сериале играл моего охранника, был еще и моим наставником в реальной жизни. У нас было много совместных сцен, и он очень точно, ненавязчиво и вовремя давал мне советы и поддерживал. За что ему огромное спасибо! 

И конечно, Даня Киселёв невероятный, это такой артист, с которым я рядом даже играть не мог — он меня сносил своей энергией. Вот у таких людей хочется учиться! (смеется)

Какой Иван Макаревич на съемочной площадке режиссер – строгий или наоборот? И кто он для тебя сейчас – Ваня, Иван или Иван Андреевич?

В вопросе есть слово «строгий», но про Ивана Андреевича так не скажешь. 

Он такой режиссер, какой нужен в моменте, — это его суперспособность. Он может без лишнего акцента и лишних слов объяснить, что нужно, как нужно, почему нужно. С ним было очень комфортно и круто работать. 

На площадке мы все профессионалы, и там он для меня, конечно, Иван или Иван Андреевич, а в жизни — Ваня или Дядя Ваня. Я очень рад, что жизнь свела нас, что мы познакомились и поработали. Он стал для меня другом. Иногда во время общения у меня возникает ощущение, что это мой старший брат. 

Расскажи, пожалуйста, про сцену, где тебе пришлось заплакать. Чем она была особенной?

Конечно, не было никакого заклинания, которое бы сказал Иван, и слезы появились сами. Он готовил меня к этой сцене с самых проб, в конце съемочных дней — объяснял и напоминал, что в той самой сцене должно быть так и так. Я ждал эту сцену, постоянно спрашивал: «Ну когда же?»

День настал. Сцена была запланирована под вечер, я сам себе сказал: «Так, сейчас надо всё четко, давай, Денис, соберись!» Иван даже попросил у гримеров слезной карандаш, и пока его искали, сказал съемочной группе: «Давайте сейчас запишем без карандаша. Давай, Денис. Если что карандаш наготове». 

Тут видимо это как‑то задело мое актерское самолюбие и мне было важно сделать это без карандаша. И я собрался — и всё получилось само собой! 

Был ли какой‑то еще запоминающийся момент во время съемок? 

Когда я прочитал сценарий, я запомнил, что будет сцена, где Никита с охранником Романом играют в PlayStation. И я весь проект надеялся, что, когда мы будем играть эту сцену, мы включим приставку и чуть‑чуть и в кадре поиграем, и немного за кадром. Но в итоге мы снимали без консоли, только с джойстиками. Это было разочарование (смеется). 

Как создавались боевые сцены с твоим участием — у тебя был дублер? 

Нет, у меня не было дублера — это было мое правило (смеется). На самом деле у меня не было его, потому что мне не так уж сильно доставалось. Конечно, меня инструктировали по трюкам, но сцены не всегда рождались с первого дубля.  

Помню, была ночная смена в лесу, в которой мы снимали драку. В этой драке в конце сцены меня вырубают, и я просто должен был упасть. Ивану нужно было, чтобы я сделал это с определенным наклоном головы, а у меня не получалось очень долго! Тело помнило только то, чему научили в вузе, но и это удалось в итоге. 

Хоть я и до сих пор в шоке, какая крутая команда у нас каскадеров была: они дерутся не жалея себя, выглядело это мощно. 

Как ты провел время сразу после окончания «Уроков китайского» и какие планы на ближайшее время строишь?

После съемок я согревался, дальше были гастроли с театром Вахтангова снова в холод — в Салехард, премьера спектакля в «Театре города М.», а потом съемки пока еще секретного проекта в Уфе. А уже после отправился в отпуск в Турцию и семь дней просто отдыхал. Обычно я люблю активный отдых, но была такая усталость, что не хотелось ничего, кроме как лежать и отдыхать.

Скажи, удалось ли завести с дружбу с Робертом и Сашей в реальной жизни? Слышал, что у вас даже есть чатик на троих… 

Нет, это всё на самом деле пиар‑ход, на самом деле никакой дружбы нет, это всё нужно, чтобы подогреть интерес (смеется). 

Но да, мы общаемся. Делимся в чате своими переживаниями, впечатлениями, победами. Ездили к Саше в Питер, гуляли. До этого в Северной столице я был просто как турист, но когда рядом с тобой такой человек как Саша, город видишь совсем иначе. Ведь Саша и Питер — это одно целое! 

Какой путь героя проходит Никита от первой до последней серии?

Никита вырастает из условно второстепенного героя, на которого в реальной жизни, наверное, никто не обратил бы внимания. Но не потому что он какой‑то не такой, а просто потому что ему проще спрятаться и остаться в своей зоне комфорта. Но к концу сезона его зона комфорта становится шире, и уже такого человека становится видно, он превращается в настоящего героя первого плана. Я так думаю. 

Чему тебя научил опыт съемок в «Уроках китайского», какие ты из них сам уроки вынес?

Это было такое клевое путешествие: тебя из жизни забрали, ты много работал, потом тебя вернули, и ты ничего не понял в моменте, но много всего из этого опыта вынес. Это такой урок, который можно назвать: век живи — век учись. И на таких уроках я готов присутствовать максимальное количество времени.