«Бетти» (Betty) — яркий, свежий и смешной сериал о юных скейтбордистках, которые проводят лето в Нью‑Йорке, познают мир, друг друга и себя. Первый сезон этого проекта, выросшего из фильма «Скейт‑кухня» с теми же актрисами, недавно закончился. Создательница сериала Кристал Мозелл рассказала, как ей удалось так зрелищно и полнокровно снять псевдодокументальный сериал с непрофессиональными артистками, основанный на личном опыте героинь.

Где вы нашли этих девочек?

Девочки в фильме и сериале — не настоящие актрисы. Я их встретила однажды в поезде. И у меня сразу была какая‑то чуйка по их поводу. А я до того была документалисткой, так что я тоже не привыкла работать с актерами, и мы прошли через это вместе, пытались обоюдно совершенствовать наше мастерство. Мы с девочками работаем уже четыре года — кроме «Скейт‑кухни» и «Бетти», мы сделали видео «Тот самый день» для проекта Miu Miu Women.

Скейтбординг — это же своеобразная субкультура, закрытая для посторонних. Тяжело ли было так подружиться с девочками, чтобы они вам доверились?

Когда я встретила их четыре года назад, я их просто пригласила выпить вместе кофе. Тогда мы начали вместе тусоваться, разговаривать о том, что это такое — быть женщиной в Нью‑Йорке, каково девочкам кататься на скейтах. Так что мы как‑то довольно рано начали доверять друг другу. Я думаю, мы поймали какой‑то общий вайб: мы очень близки, они мне как младшие сестры. А если люди дружат, они, очевидно, могут открыться.

Я невероятно горжусь девочками, наблюдая за тем, как тяжело они работают над собой. Кроме прочего, они обучаются с преподавателями по актерскому мастерству, учатся ремеслу. Когда мы снимали какую‑нибудь очень эмоциональную сцену с девочками, я наблюдала за тем, как они играли, и понимала, что они действительно чему‑то научились, вау! Представляете, я нашла девочку на улице, а теперь она актриса и только что своей игрой заставила меня зарыдать. Вот это потрясающе!

Обсуждаете ли вы с героинями, как будут развиваться их сюжетные линии, могут ли они повлиять на глобальный сюжет?

Да, они участницы всего творческого процесса, они консультировали меня, еще когда я снимала с ними фильм, и на съемках сериала было так же. Благодаря этому удается делать аутентичное кино: важно было, чтобы тот мир, в котором живут героини, был показан убедительно, и чтобы кино убеждало в том, что все по‑настоящему и самих актрис тоже.

А каково было, когда в «Бетти» снимались профессиональные артисты? Правда ли, что не‑актерам удается выглядеть в кадре более естественно и реалистично?

Я считаю, что да. Зритель вообще не привык видеть в кино такой вид актерской игры, фильмы, где люди разговаривают, как в жизни, когда они придумывают, чего бы сказать, прежде чем заговорить, где много жизненного несовершенства.

А что касается профи — одним из вызовов, которые передо мной стояли, было довести актеров до уровня не‑актеров.

Сначала в 2019 году вышел ваш потрясающий фильм «Скейт‑кухня» — такой невероятно свежий, чуткий, яркий взгляд на нью‑йоркский скейтбординг. В чем заключается главное отличие фильма от сериала?

Я рассматриваю «Бетти» как расширение «Скейт‑кухни». Это было потрясающе, что у меня было больше поддержки, потому что передо мной стояло куда больше задач, раз уж в сериале больше людей снималось, чем в фильме. И сценарная стадия, и стадия репетиций были куда более трудоемкими. С обычными, взрослыми, более опытными актерами было бы проще — они куда лучше подготовлены, побольше всякого пережили и помнят. Девочкам же еще нужно было как‑то осознать свой жизненный опыт, чтобы разыграть его на экране. Поэтому у нас было очень много репетиций, они длились неделями, а потом еще три месяца съемок, что немало.

Вашим первым фильмом был док «Волчья стая» (2015) о шестерых братьях, которые почти всю жизнь провели, не покидая манхэттенской квартиры, где они выросли, учились и так далее. Это одна из тех историй, которые в кино оказываются больше, чем в действительности, такой фикшн с реалистическим подходом. Ваш творческий метод, кажется, не меняется, те братья чем‑то похожи на девочек из «Скейт‑кухни» и «Бетти».

Вообще это забавно, что сначала я встретила группу мальчиков, потом тусовку девочек в поезде. Видимо, меня притягивают компании людей, которые разделяют одну и ту же идеологию или типа того. Необъяснимо, почему так.

Начиная с 2019 года, HBO старается выпускать побольше драм о взрослении и юности, я имею в виду «Эйфорию» и другие их проекты. Это вы сама решили вписаться в такую волну, или просто совпало?

Думаю, просто совпало. Я сняла фильм, люди с HBO его увидели, им понравилось, и я думаю, поэтому они захотели, чтобы я сняла для них вдохновляющую историю обо всем хорошем, что есть в юности.

Из документалистики на ТВ тяжело было переходить?

Я уже много лет снимаю рекламу, поэтому я хорошо знаю, как работать с большими компаниями. Так что для меня сотрудничество с HBO оказалось просто потрясающей возможностью, у меня было больше поддержки, ресурсов. Люди с канала мне доверяли, иногда высказывали замечания по поводу того, что получалось, я объясняла, почему здесь камера движется так, а не иначе, и они понимали. HBO пытается искать будущее искусства кино. Ну и я должна быть честна — раз это телевидение, то у нас была целая комната, полная сценаристов, и девочки, кстати, тоже ходили на их собрания.

Сцены трюков на досках сняты потрясающе. Как вы это делали с технической точки зрения?

Мою работу легче всего описать словом «поток». Есть какое‑то течение моей интуиции, которого я придерживаюсь, вот и все. Мы просто разрешили девочкам кататься в свое удовольствие, следовали за ними и снимали. Для меня кино — это всегда открытие, поэтому мне хотелось, чтобы эти сцены и трюки выглядели на экране так, словно они были сняты с первого раза, без репетиций, будто мы засняли их случайно.

Почему вообще скейтбординг? Что в нем такого?

Почему мне кажется, что это красиво? Для меня скейтбординг — это как потрясающий танец, и даже город на фоне такого танца со всеми его улицами и тротуарами становится краше.

Это настоящий спорт или скорее просто хобби?

Есть на свете потрясающие профессиональные скейтбордистки — Дженнифер Сото, Элисса Стимер и так далее. Но вообще девочки говорили мне, что это просто весело, и каждый может этим заниматься, не обязательно быть лучшим. Кто‑то из них хорош, кто‑то нет, но весело всем.

Вообще в обществе бытует мнение, что женщины не умеют на досках кататься. У меня в сериале женщины делают то, что, как они даже сами думают, не умеют. А мои девочки меня очень вдохновляют еще и потому, что они не эгоистичны, они создают друг для друга дружеское пространство, чтобы в нем тренироваться.

Конкретно в сериале, в отличие от «Скейт‑кухни», которая была больше классическим фильмом взросления, показано влияние бытового сексизма на отношения внутри сообщества скейтбордистов. Почему вы выбрали именно этот ракурс для сериала?

Я думаю, что мне просто хотелось показать мир таким, какой он есть. Не желала ничего преувеличивать. К концу дня, пока девочки тусили в скейт‑парках, у них сразу заводилась толпа новый друзей, и мальчики там были. Нет никакой войны мужчин и женщин в скейтбординге. Я думаю, что микроагрессия и сексизм для большинства мальчиков — это необязательно осмысленные действия против женщин. Это просто присуще обществу, оно нас такими растит, и мы пытаемся это изменить.

Слово «Бетти» в английском — это, кстати, такое обзывательство для девушек, которые тусят со скейтбордистами, но сами не катаются.

«Бетти» — это, помимо прочего, еще и очень живое посвящение Нью‑Йорку. Сейчас сериал наконец вышел, но город, в котором вы живете и сняли целый сериал, тотально перегорожен — локдаун, эпидемия.

Да уж, это дикое время для Нью‑Йорка. Мне кажется, важная часть жизни в большом городе — это жизнь вне дома. Потому что снаружи, за дверью, за окном как бы наша общая гостиная. Улицы — это дополнительное пространство, в котором мы живем все вместе. Я думаю, что для нас, нью‑йоркцев — хотя бы тех из нас, кто оказался достаточно ответственным для того, чтобы не выходить наружу — просмотр «Бетти» может стать возможностью хотя бы виртуально оказаться вне дома, погрузиться в мир улиц. Мне действительно хотелось, чтобы зритель вместе с девочками изучил обратную сторону Нью‑Йорка, где так просто обычно не побываешь.

Чем девочки сейчас заняты во время пандемии? Вы на связи?

Да, я с ними разговариваю каждый день. Они сидят по домам, чтобы спасти страну. Они у меня ответственные гражданки, стараются поддерживать друг друга.

Сейчас много говорят о female gaze, необходимости женского взгляда в искусстве. Как вы думаете, ваше творчество вписывается в это?

Думаю, да. Умею ли я снимать женщин иначе, чем это сделал бы мужчина? Возможно.

В «Бетти» очень заметно влияние дискурса, который возник в обществе после появления движения #MeToo. Как вы задумали раскрыть в сериале тему межполового насилия?

Да, в фильме есть одна сцена в поезде, которая вдохновлена реальными событиями. В «Скейт‑кухне», к примеру, было показано немало того, что когда‑то происходило с девочками, когда они были помладше и еще не снимались в кино.

Вообще, пока я сама была маленькая и взрослела, мне казалось, что свыкаться с различными поступками мужчин — это участь любой женщины, я думала, что это совершенно нормально. Возможно, я окончательно уяснила для себя, что, оказывается, можно по‑другому, когда я встретила этих девочек. Кроме того, я поняла, что можно снимать кино, которое будет менять и мужское поведение в том числе.

А вот сестринство — насколько это важно для вас?

Конечно, общение и отношения между людьми в целом — это очень важно, особенно в наши времена. Сестринство — это когда вне дома, семьи, родителей ты находишь себе семью, тех людей, с которыми ты не в родстве, но которые ощущаются как семья. Собственно, весь сериал «Бетти» — он об этом, о поиске семьи.

Давайте последнюю горячую тему обсудим — культурные апроприации. Как эта тема оказалась в сериале, не хотите ее в будущем пошире раскрыть?

Вот история с фотосъемкой, которая начинается в первых сериях «Бетти», происходила в реальности с одной из девочек, которую зовут Джонни. Я думаю, что, например, в индустрии моды культурные аппроприации случаются сплошь и рядом. И если сериал продлят на второй сезон, то мы точно будем эту тему дальше исследовать.

Как вы думаете, возможен ли второй сезон «Бетти»?

Да, думаю, у нас есть еще много историй о девочках‑скейтбордистках в Нью‑Йорке, которые можно было бы рассказать.

«Скейт‑кухня» и «Бетти» как проекты, где через призму скейт‑движения показывается взгляд юношества на мир, много сравнивают с работами режиссера Ларри Кларка, с «Детками», к примеру. Как вы думаете, имеет ли право на жизнь такое сравнение? Может, у вас какие‑то свои референсы есть?

Я считаю себя в первую очередь документалисткой, я пытаюсь показать мир этих людей, сделать так, чтобы то, как они выглядят на экране, ощущалось как что‑то настоящее. Не уверена, что конкретно «Бетти» стоит сравнивать с «Детками», потому что я‑то снимала фактически документальное кино, где лишь немногое было написано заранее в сценарии. «Детки» — классическое игровое кино, я же заинтересована в неком гибридном жанре, не просто док, хотела придумывать свои правила игры, следовать за собственной интуицией. Для меня это самое вдохновляющее — искать темы и вместе с героями создавать кино.

А о референсах — не уверена, но вдруг вы смотрели польскую документалку «Все бессонные ночи» (2016).

Есть у вас любимые сериалы?

Вообще не очень много смотрю телевидение. Сейчас, к примеру, я отсматриваю много кино с Коста‑Рики. Хотя недавно я видела сериал, который называется «Слишком стар, чтобы умереть молодым» режиссера Николаса Виндинга Рефна, которое мне показалось интересным, потому что мне нравятся картины, которые не стесняются быть медленными, занимают достаточно времени, чтобы тебе пришлось побыть вместе с персонажами.

Мои работы, конечно, совершенно другие. Мне нравится смотреть фильмы, которые отличаются от того, что я сама снимаю. Например, мой любимый фильм — «Сексуальная тварь» Джонатана Глейзера. Вряд ли существуют на свете картины, еще более непохожие на мои киноработы, чем «Сексуальная тварь».