Губы: сюжет, который то шепчет, то кусает

Эта история — не про секс, а про последствия, которые в нынешних реалиях не могут остаться без следа. Лина (Аиша Ди, «Яблочный уксус»), главная героиня, соглашается на встречу, которая должна была остаться историей одной ночи, и внезапно обнаруживает, что за ней наблюдают. 

Сначала был соблазн. Случайная встреча, угощение мартини, задержавшаяся на уголках рта улыбка — и вот уже страсть побеждает здравый смысл. Учитывая специфику жанра, было бы глупо не затронуть тему самой эротики — какая роль ей отведена в сериале, зачем она вообще нужна. Здесь она словно напоминает, что тело и его физика также могут рассказать чью‑то историю. Когда герои встречаются, язык тела становится едва ли не главным средством взаимодействия, где каждое прикосновение и каждый вздох — это освобождение.

Отношения Лины в кризисе: ее свадьба откладывается по ряду причин, а уверенность в женихе Кейне (Чай Хансен, «Сотня») увядает с каждым днем. И спонтанный секс в данном случае — это та самая минутная слабость, на которую нельзя поддаваться, но в такие моменты эмоции устраивают величайшую проверку на прочность. 

Крупные планы напоминают шедевры мраморной скульптуры: рука, крепко вцепившаяся в бедро, изгиб спины, застывший на мгновенье, мятая простыня — всё чувствуется максимально близко, максимально интимно. Эти сцены пронизаны не звенящей пошлостью, а честным и пугающе красивым напряжением. Сценаристы вдохновлялись романом новозеландца Дж. П. Помаре́ «Последние гости», но сделали не детектив, а ушли в сторону триллера с нервом 90‑х. «Основной инстинкт», «Неверная», «Роковое влечение» — их есть у меня, как говорится. Возвращается энергия, где сексуальное идет на пару с опасным.

Особенность «Я слежу за тобой» в том, что он не эксплуатирует тело ради вау‑эффекта. Вообще, прием ради приема — худшее, что может постигнуть проект такого жанра. Так вот, тело становится территорией страха. Лина всё глубже погружается в мир, где ее движения фиксируются, где ее дыхание становится чьей‑то собственностью. Чем дальше она распутывает этот клубок шантажа, тем большему риску она подвергает себя и своих близких. Эротика здесь не только физики ради, она демонстрирует власть: кто контролирует запись, тот контролирует тебя. И вот благодаря этому у триллера классная фишка появляется — нас покусывает не столько сам сюжет (интригующий, разговоров нет), а осознание того, что мы живем в той же самой системе наблюдения.

Уши: вибрации, от которых мурашки бегут не только по коже

Можно «получить по шапке» за штамп из разряда «звук здесь — отдельный персонаж», но, помимо привычного для триллера саундтрека, «Я слежу за тобой» действительно отличается интересным саунд‑дизайном: рингтоны и вибрации по‑своему нагнетают обстановку сюжета. Для нас, зрителей, это обычная звуковая среда, в то время как в сериале эти гаджеты сплетаются в какую‑то нервную пульсацию.

После первых шантажирующих сообщений привычные вибрации телефона становятся вестниками напряжения, продолжая внутренний монолог Лины. Теперь звук уведомления не просит оценить доставку или поездку на такси, а напоминает: «Я знаю, что ты сделала прошлой ночью». Только общий темп повествования успевает малость подуспокоиться, как раздается телефонный возглас и только что родившийся вопрос: «Ну что там опять?». Отсюда возникает эффект физического присутствия. Телефон ждет не только реакции Лины, но и реакции зрителя.

Глаза: зеркало со собственным отражением

В наблюдателях не только мы с вами. Спрятанные в вентиляции камеры незнакомой квартиры, обзорные зеркала в полицейском участке, камеры на входной двери — эту цепочку наблюдения можно продолжать весь день. Резонный вопрос: где я могу остаться наедине? Стоит подумать, что на ванную никто в плане техники не посягнул, но и тут запотевшее зеркало так и норовит задать неудобные вопросы, отвечая на которые взгляд отвести не получится.

Создатели достаточно прозрачно (простите) играют с идеей прозрачности. Мы развили технологии настолько, что сегодня о приватности будто и речи быть не может, и попытки сохранить ее выглядят немного наивно. Пошлые аналогии с собаками Павлова напрашиваются сами собой: мы невольно реагируем на звук или изображение уведомлений (порой и чужих) — это стало самым что ни на есть базовым рефлексом.

Возвращаясь к теме наблюдения, то мы, по сути, тоже подглядываем за Линой: размышляем вместе с ней во время пробежки или принятия душа, осуждаем ее в моменте за то или иное действие, сочувствуем ее раскаянию. Отсюда рождается самый сильный дискомфорт сериала: невозможность понять, где заканчивается забота и начинается вторжение. Для чего мне нужна камера на входной двери? Для безопасности. Но буду ли я преследовать те же мотивы, если надо мной одержит верх чувство недоверия? Большой вопрос. 

Кожа: уязвимая искра прикосновения

Главная роль в исполнении Аиши Ди — тот случай, когда актриса удерживает внимание даже в полной тишине. Ее Лина — не жертва и не роковая женщина, а человек, который одновременно ломает и строит себя заново. При этом героиня вызывает спорные ощущения: она импульсивна и хаотична, не знает, чего хочет. И это незнание, возможно, послужило причиной той спонтанной страстной ночи, когда Линой овладела сила влечения. Иначе объяснить такие решения сложновато.

Интересно, что сильнейшее впечатление она производит в одиночных сценах. В молчании Лины видишь многое: убедительную внутреннюю борьбу, момент, когда она осознает, что контроль над жизнью окончательно ускользнул, — она иногда кажется такой хрупкой и уязвимой. При взаимодействии с другими персонажами актриса немного проседает, теряется — будто не хватает работы с партнером по площадке.

К слову о партнерах по съемкам. Совсем другое настроение излучают Клэр (Лора Гордон, «Легенда об Искателе») и Аксель (Люк Кук, «Хороший коп, плохой коп», «Леденящие душу приключения Сабрины») — супружеская пара, которая дружит с Линой и Кейном. По вайбу они живут словно в соседнем жанре. У них на экране абсолютная живая химия — они шумные, немного сумасшедшие, с блеском в глазах и ощущением «вечной вечеринки». В их диалогах — флирт, остроумие, непредсказуемость, и в каждом взгляде — легкая провокация. И это нарочно. На фоне Лины и Кейна их сцены выглядят как вызов: вот как может выглядеть связь, если партнеры уверены друг в друге, если они не мешкают и вместе двигаются дальше.

Отдельного упоминания заслуживает Дэн (Джош Хелман, «Багровое озеро», «Безумный Макс: Дорога ярости», «Джек Ричер»), который производит впечатление самого комплексного персонажа. Один из сценаристов сериала, Алексей Мизин, в своем интервью рассказывал, что для него в плане написания Дэн был самым сложным героем. В ходе просмотра нам не так‑то уж и просто нащупать его мотивацию, и лишь ближе к концу сериала нам полностью откроется его сторона: то, как он видит происходящее.

Мозг: место, где рождаются влечение, контроль и страх

Самая интимная сцена сериала происходит не в спальне, а в голове. «Я слежу за тобой» в каком‑то смысле ставит зрителя на место героев: мы тоже подглядываем. Тот случай, когда фраза «Ты не один» вряд ли тебя подбодрит.

И сегодняшние социальные тенденции нас к этому подталкивают, делая нас невольными свидетелями. Люди показывают миру, что едят, с кем спят, что чувствуют, и всё это воспринимается как норма. И здесь поднимается очень классная тема: а что, если это не мы управляем вниманием, а внимание управляет нами? Что, если лайки — это та же форма наблюдения, просто с более приятным интерфейсом?

Герои теряют контроль, но зритель теряет его вместе с ними. Мы боимся того, что видим, и всё равно не можем отвести взгляд. И именно в этом возвращение жанра — когда эротика становится языком страха, а страх — формой влечения. В один день твое горячее тело сносят волны страсти, а на следующий день чье‑то остывшее тело раскачивают волны морские — так в этом сериале и заведено.