«Новый Папа» — продолжение «Молодого Папы» Паоло Соррентино. Все, что нужно знать о свежей редакции жития святого Ленни Беллардо— в девяти исчерпывающих пунктах (по числу грядущих серий).

В материале содержатся небольшие спойлеры к первой серии

«Новый Папа» — это как «Молодой Папа», только новый

Прославленный итальянский режиссер Паоло Соррентино, лауреат премии «Оскар» за фильм «Великая красота», решился на первое в карьере прямое продолжение своей предыдущей работы. «Молодой Папа» превратился в ТВ‑проект довольно редкого формата — мини‑сериал на два сезона (из подобных ему сходу вспоминается разве что «Рим»), законченная история с неотъемлемым продолжением‑завершением. Тем, кто еще не изучил Ветхий завет, рано переходить к Новому: без первого сезона этого мини‑сериала второй посмотреть не получится, его сюжет останется неясен, как библейская притча, от которой оставили только поучительный финал.

С другой стороны, «Новый Папа» качественно и содержательно продолжает и дополняет то, что было начато Соррентино в первом сезоне, до поры минуя при этом темы, которые были центральными ранее, — темы святости, богоизбранности, связи религии как институции и веры как чувства. Иначе говоря, это все тот же расхваленный, превознесенный, почти канонизированный сериал, что вышел больше трех лет назад. Не стоит бояться, что Соррентино сильно изменился. Но важные смысловые отличия все же есть.

Католическая вселенная Соррентино

Раньше действие в основном было сконцентрировано на герое Джуда Лоу. Неприлично атлетичный Папа Римский Пия XIII (он же Ленни Беллардо) искал Бога в себе, в конце концов нашел и повел за собой человечество к праведной жизни. Теперь, после того, как в финале первого сезона, если кто забыл, Беллардо впал в кому, Соррентино концентрируется на людях, которые окружали главного героя перед божественным анабиозом. Мы узнаем больше о жизни кардиналов и увидим, каким еще может быть Папа Римский (несчастному будут подыскивать замену, наверняка временную, но ведь патриарх‑штрейкбрехер наверняка захочет остаться на троне), и как вместе с ним меняется крупнейшая по численности религия на планете.

В связи с этим, пока главного святоши всего сериала нет, развились и провокативные мотивы Соррентино: «Новый Папа» покоробит нежные чувства еще больше ханжей и луддитов сексуальными сценами. Жертвами умения Паоло оскорблять в этот раз станут не только католики, но и правоверные мусульмане (об этом позже). Сериал наполнен нетривиальными созвучиями и непрозрачными метафорами, а ведь мы видели еще совсем не все: начатыми, но неразвитыми в рамках первых серий (тех, что показали прессе), остаются сразу несколько важных побочных линий. Например, праведницы‑активистки в красном, что дежурит под ватиканским балконом, нетерпеливо ожидая возвращения к жизни Ленни Беллардо. Вместе с этой линией будет наверняка поднята тема паствы, которая осталась без своего пророка, тема общей надежды и скорби более чем миллиарда католиков. 

Уникальность каждой серии

Если первому сезону позволено было подтормаживать, нежиться под ватиканским солнцем, в общем, развиваться неторопливо, то во втором Соррентино пришпоривает коней Апокалипсиса. Для этого он сочинил и снял «Нового Папу» как эклектичное произведение, которое меняет и ритм, и даже жанровую стилизацию от эпизода к эпизоду (перечислим без лишних спойлеров все серии, что можно было посмотреть журналистам):

Часовой пролог почти целиком, за исключением стартовой сексуальной грезы о святом мускулистом духе, посвящен выборным кардинальским дрязгам. Это изысканный купаж «Борджиа» и «Карточного домика». 

Вторая серия — это туманное, тоскливое, бесконечно и болезненно аристократичное кино о сэре, обреченном на несчастье, передаваемое по наследству; о светлой и темной стороне человека, о которых много твердят богословы и которые здесь проиллюстрированы Джоном Брэнноксом. 

В отрыве от остальных идет седьмая серия, до выхода которой еще три недели, но очень уж хочется упомянуть, что в этой поразительной притче (снятой в антураже зимней Венеции) о принятии смерти как божьего дара блистательно сыграла российская актриса Юлия Снигирь.

Таким образом, если все продолжится в том же духе, то во втором сезоне сериал превратится одновременно в изысканную самопародию и в калейдоскоп самых разнообразных представлений о вере и неверии в современности.

Второе пришествие Джуда Лоу

Несомненно, самое ожидаемое событие «Нового Папы» — это воскрешение Ленни Беллардо. 

До того момента он многократно появится как призрачный святой дух, что незаметно вмешивается в жизни людей, олицетворяя собой невидимую, но ощутимую надежду, которую дает вера в Бога.

Больше внимания персонажам второго плана

А пока мы ждем Лоу, Соррентино фокусируется на других персонажах, в том числе на пресловутом новом Папе, который, как несложно заметить из разницы названий двух сезонов, вовсе не молод — это сэр Джон Брэннокс, британский аристократ со своим наследным поместьем (без обиняков великий характерный артист Джон Малкович давно не получал таких масштабных ролей). В первой же сцене он появляется почему‑то с накрашенными тушью глазами, как музыкант в отрыве (что живо напоминает о другом фильме Соррентино, как раз о рок‑звезде на пенсии, где Шон Пенн носил похожий грим, — «Где бы ты ни был»), затем обнаруживается, что он носит с собой немало тайн и помнит о прегрешениях, о которых так просто не расскажешь на исповеди.

Кроме того, находится достаточно экранного времени для блестящих неанглоязычных актеров: удивительно выразительный итальянец Маурицио Ломбарди (кардинал Ассенте), народный артист Сильвио Орландо в образе Войелло, хитроумного и поэтому бессменного кукловода‑премьер‑министра Ватикана. Француженка Сесиль де Франс изображает недопустимо сексуальную директрису церкви по маркетингу, а еще испанец Хавьер Камара незаметно и виртуозно играет тишайшего, добрейшего, скромного (потому что неисправимо грешного) церемониймейстера — кардинала Гутьерреса. На костях католической церкви также спляшут великий провокатор Мэрилин Мэнсон (от нас пока берегут знание о том, кого же он сыграл, так же истово, как священники — тайну исповеди) и актриса, которая снялась в некогда скандальном «Шестом чувстве», — Шэрон Стоун, притом в роли самой себя.

Политическая подоплека ватиканских дрязг

«Молодого Папу» часто сравнивали с «Борджиа», сериале о дрязгах вокруг войны башен в католических структурах, разве что там действие происходило совсем в другой эпохе. Что ж, Соррентино помогает нам продолжить это сравнение уже в новом сезоне, где церковь предстает перед нами грандиозной империей на пороге, возможно, фатального кризиса. Если бы католическая церковь была государством, то одним из самых населенных и наверняка одним из самых богатых. Сложно представить, что бы в реальности произошло с такой страной, если бы она была невиртуальной (а римско‑католическая церковь, вне всякий сомнений, более чем невиртуальна) и если бы она в одночасье осталась без правителя. Начинается смутное время, почти по такому же сценарию, что нам рассказывали в школе — со своими Лжедмитриями и Борисами Годуновыми.

Интересно, что Соррентино не чурается актуальных отсылок в изображении внутренней политики Ватикана. По его версии, время бесцарствия — это время для триумфа всевозможных серых кардиналов и подставных фигур. Показанное в «Новом Папе» напоминает об эпохе правления Буша‑младшего, характеризуемое влиянием на президента Дика Чейни. Другая актуальная примета — в первой же серии нам покажут искусную пародию на сегодняшнего Папу Римского, Франциска. Здесь он неожиданно изображен капризным популистом, сошедшим с ума от власти, свалившейся на его плечи, готовым разрушить самые фундаментальные устои римской культистской корпорации.

В той же серии будет весьма злая сатира на современную демократию. В сцене выборов Папы, после которой пастве должны просигнализировать о принятом кардиналами решении знаменитыми столпами черного и белого дыма, ассортимент кандидатов для выборщиков окажется довольно неразнообразным — выбор им предоставлен из двух почти одинаковых претендентов, как это было в одной из серий «Футурамы». 

Божественный неоновый свет 

В плане визуала сериал, который раньше выглядел как современное киноподобие фресок Микеланджело в гипотетической Пийской капелле, стал еще краше благодаря привнесенным в палитру неоновым оттенкам (возможно, так постановщик подражает другому заметному современному визионеру, Николасу Виндингу Рефну), а также холодным цветам. Хотя при любом удобном случае Соррентино, всегда тяготевший к клиповой эстетике, по‑прежнему любит поддать гламура, выстроить все предметы в кадре симметрично и поснимать в причудливых интерьерах XIX века.

Сложные темы и аллегории

«Молодого Папу» всегда отличала подходящая к сложной теме авторская глубокомысленность, аллегоричность и погруженность в богословский подтекст. В этот раз к старым темам будут добавлены неожиданные новые.

В одной из первых сцен «Нового Папы» несчастному Беллардо, который по‑прежнему находится в коме, пересаживают чужое сердце. Как иронично замечает хирург, орган этот раньше принадлежал мусульманину. Католической церкви по сюжету предстоит конфликт с исламом: самая молодая из авраамических религий атакует ту, что стала неповоротлива под весом золотых цепей с крестами. Согласитесь, довольно радикально.

Другой неочевидный мотив — мотив двойничества, который Соррентино использовал в первых двух сериях подряд. Сначала посреди сцены выборов нового Папы появляются два кардинала Войелло, которые отличаются только родинкой на щеке и фасоном оправ очков; потом обнаруживается, что у нового главного героя, сэра Джона Брэннокса, которого играет Джон Малкович, есть брат‑близнец, мысли о котором будут преследовать несчастного британца‑аристократа весь сезон. Наверняка это будет продолжаться: таким образом Соррентино аккуратно возвращает нас к мысли о том, что католическая церковь по сюжету находится в тяжелом состоянии двоепапства (это еще называется схизма), когда при живом Беллардо его необходимо подменять.

Внезапная актуальность

Наконец, «Новый Папа», возможно, окажется даже более ценным именно сейчас, в начале 2020 года, когда зумеры, трясущими от страха перед Третьей Мировой пальцами, заполняют Фейсбук и Твиттер истеричными постами о конфронтации Ирана и Америки. Этого Соррентино предугадать не мог, хотя, кажется, предчувствовал: напомним, важной частью становится столкновение старого и нового мира, выраженное в неожиданно разгоревшемся конфликте двух авраамических религий, христианства и ислама, представители которого грозят католической церкви терактами и газаватом, священной войной.

Очередная сюжетная провокация, кажется, воплощается в жизни с опережением графика выхода новых серий на канале HBO: миры сталкиваются на наших глазах, и, пусть католики сейчас к этому непричастны, но всем нам явно не хватает в новостных сводках чего‑то по‑настоящему святого. Остается только надеяться, что мы, зрители, избежим ядерного армагеддона и протянем до грандиозного финала «Нового Папы», где завершатся все сюжетные линии, воспрянет от летаргического сна Джуд Лоу, и вселенная, вновь обретя божественное начало, придет в равновесие.