Новое прочтение вампирской классики

Оригинальный роман Брэма Стокера, опубликованный в 1897 году, был устроен как сборник записок, дневников и газетных вырезок — впечатление документальности придало истории о вампире правдоподобную рамку. Вероятно, поэтому «Дракула» стал легендой, породив десятки экранизаций — от «Носферату» Мурнау до «Дракулы Брэма Стокера» Копполы. А самые последние — готическо‑романтическая Роберта Эггерса и припудренно‑фантасмагоричная Люка Бессона — заставили вызубрить зрителей классический сюжет, который уже не требует пересказа. 

Освежим в памяти лишь тот факт, что Абрахам Ван Хельсинг — это тот самый доктор, который возглавил группу по уничтожению многовекового графа на просторах Трансильвании. Джо Хилл же будто написал постскриптум к классическому сюжету. Он переносит действие в 1915 год: Дракула повержен, однако его тень продолжает жить в людях, переживших встречу с ним. Легендарный, но уже постаревший охотник на вампиров Абрахам Ван Хельсинг растит двух сыновей, воспитывая их скорее кнутом, чем пряником.

Отталкиваясь от вампирского клише, история на деле оказывается жутким и пронзительным взглядом на то, каково расти бок о бок с героями, которых мы идеализируем. Именно детский ракурс, призма следующего поколения и зацепили постановщицу и сценаристку «Наследников Ван Хельсинга» Наташу Кермани. И ее версия сюжета о Дракуле — не просто вдыхает жизнь в старую историю, она ее полностью пересматривает, подрывая жанровые ожидания зрителей.

Готический хоррор в декорациях вестерна

Семейство Ван Хельсингов, почти двадцать лет спустя после финальной схватки с Дракулой, перебирается на окраину Дикого Запада — в засушливую Калифорнию. Легендарный охотник на вампиров бежит на край света, чтобы изолировать себя и свою семью от внешнего мира, в котором, к слову, в тот год полным ходом разворачивалась Первая мировая война.

Вместо привычной туманной Англии — палящее солнце, холмы, пустоши и бескрайнее пространство — идеальные декорации для вестерна, жанра, к которому периодически обращается Кермани.

Солнечные сцены — одна из уникальных фишек фильма, завораживающая с первых минут. Хотя в картине есть пугающие эпизоды в темноте, значительная часть действия происходит при ярком дневном свете — что не только нетипично для хоррора, но и сильно отличается от привычно мрачного и насыщенного тенью жанрового клише. В противовес солнцу и новому миру — старомодные неоготические интерьеры дома Ван Хельсингов.

Камера устраивает щедрый экскурс по викторианскому стилю: позволяя рассмотреть все детали, от предметов мебели и обоев до медицинских инструментов в кабинете Абрахама. Педантично выверенные декорации намекают на маниакальную природу хозяев, где глава семейства — отец, а остальные члены — его заложники. 

Дом, который построил Абрахам

Двое сыновей — Макс и Руди — проходят суровое обучение на дому и видят кошмары, а за пределами дома — подвергают сомнению заветы отца и остаются на связи с тем большим миром, в который мечтают однажды вырваться. Помогает растить мальчиков их мать и жена Абрахама — Мина (та самая, которую однажды по легенде выбрал Дракула). Покой семьи нарушается, когда в дом приходит «большой мир» — приезжают инженеры, прокладывающие новую ветку Тихоокеанской железной дороги, которая должна пройти рядом.

Вскоре Мина заболевает — по словам Абрахама, последствиями давнего столкновения с Дракулой. Однажды мальчики проникают в закрытый кабинет отца, где обнаруживают странные оккультные предметы и вещи, оставшиеся со времен жизни в Лондоне и Амстердаме до переезда в Калифорнию. Но главное, они находят скрытую запертую дверь. За ней начинается путь ужаса, страха и сомнений в том, кто на самом деле их отец.

Дом Ван Хельсингов для его сыновей становится чем‑то вроде ненавистной техасской фермы, на которой томилась героиня Перл в исполнении Мии Гот в одноименном хорроре Тая Уэста, или жуткого особняка психически больной матери героини сериала Жан‑Марка Валле «Острые предметы», которую играла Эми Адамс. А благодаря выбору почти квадратного формата 4:3 — в тесноте кадра удушающее семейное пространство сжимается еще больше.

Роли играли

Кто в истории кино только не играл оккультного доктора Ван Хельсинга: Лоуренс Оливье, Энтони Хопкинс, Кристофер Пламмер, Хью Джекман и в последних версиях — Уиллем Дефо и Кристоф Вальц. Казалось, что этот персонаж был рассмотрен под всеми углами. Но в новом фильме у Титуса Уэлливера (известного по фильмам Бена Аффлека «Город воров» и «Операция “Арго”», а также участию в культовых сериалах «Остаться в живых», «Сыны анархии» и «Босх») получился совсем другой ракурс. Его Ван Хельсинг — иссушенный солнцем, суровый и властный отец, который сначала говорит своему сыну «верь мне, мой мальчик», а затем от словесного абьюза переходит к физическому.

Его старший сын Макс — воплощение напряженной внутренней борьбы юноши за свободу, как физическую, так и психологическую, перерастающей в борьбу внешнюю. Роль исполнил Брейди Хепнер, уже снимавшийся в экранизации Джо Хилла «Черный телефон», а также в картине «Оставленные». Джуда Маккей («Утреннее шоу», «Мысли как преступник») воплотил смышленого подростка Руди, который быстрее старшего брата почувствовал неладное в семье.

Готическую роль Мины, которая не от сего мира, а от мира Дракулы, исполнила Джоселин Донахью («Доктор Сон», «Форсаж 7»). Актриса воплощает надорванное сердце фильма: женщину, измученную судьбой, сомневающуюся в своем выборе, но все еще полную любви к семье.

Вампиризм и религия

Оригинальное название фильма отсылает еще и к религиозной трактовке. Если это сыны Авраама, то они не только наследники и продолжатели рода, но и «последователи». Неслучайно Ван Хельсинг любит говорить, что делает «дело Божье», особенно когда речь касается воспитания сыновей и защиты людей от зла с помощью убийств. Вооруженный деревянными кольями и оккультными предметами, он втягивает мальчиков в свой культ, но те быстро понимают, что их отец далеко не всегда знает, что для них лучше, а вампиризм в их ситуации — не самая главная проблема.

Важную роль играет и приписка «Проклятие Дракулы» в названии картины. Она обнадеживает ожидания зрителей увидеть «фильм про вампиров». Однако после просмотра подзаголовок раскрывается более метафорически. Несмотря на формальную принадлежность к хоррору, Кермани предлагает куда более реалистичное размышление о природе зла. «Наследники Ван Хельсинга» — это прежде всего история о власти и наследуемом страхе. О том, как дети смотрят на мир глазами родителей, пока однажды, вырастая, не понимают, что их картина мира была искажена.