Сериал «Душегубы» — это сериал в стиле ретро, действие которого разворачивается в 1980‑х. Расскажите, с чего начинается работа на таком проекте для вас как художника по костюмам?

Во втором сезоне мы, разумеется, отталкивались от найденных образов в первом, потому что центральный герои — следователь Ипатьев и его жена Ольга — перешли в него. База уже была, всё, что было нужно — оттолкнуться от психологического описания персонажей, места их работы, достатка, условий жизни. 

На примерках было важно посмотреть, как «работают» вещи с типажом актера и его фактурой. И, конечно, была важна историческая достоверность, ведь это история из совсем недавнего прошлого, многие зрители застали это время, видели на фото, как одевались их родители, бабушки‑дедушки, поэтому узнаваемых вещей из будущих десятилетий просто не могло быть в кадре.

Визуально Ипатьев сильно изменился по сравнению с первым сезоном или остался собой?

Он практически не изменился. Сперва я предполагала, что его образ и вещи будут несколько светлее, потому что прошло 5 лет с первого сезона, у него появилась молодая жена, какая‑то домашность в образе. Но в итоге мы решили, что это помешает некой собранности персонажа, ведь он практически живет на работе. Решили дополнять его образ теплыми вещами, ведь дело нового сезона происходит зимой, находить знаковые для советских мужчин той эпохи вещи — пальто, меховая шапка…

При этом важно было подбирать такие вещи, которые не делали бы образ Леонида холодным. Он всё такой же «герой нашего времени» (в данном случае — советского), принципиальный мужчина, практически храбрый рыцарь на белом коне, который вступает за добро, справедливость и за правду. В отличие от его коллег — но спойлерить я не буду (улыбается). 

А что можно сказать о персонаже Максиме Ковальском, которого сыграл Максим Стоянов, с точки зрения костюма?

Мы шли от того, что Ипатьев — это более провинциальный человек, хоть он и из Минска. А Ковальский — московский следователь, который и по сценарию, и по характеру своему более дерзкий, более маскулинный, более подвижный, спортивный, динамичный человек, он может пойти на какие‑то компромиссы с совестью, может себе позволять эмоциональные выпады, которые Леонид себе позволить не может. 

Поэтому и внешний вид у Максима более современный и модный для того периода. Но тем не менее, как следователь, он не может быть очень ярким, иначе это просто будет неправдоподобно. В любом случае мы его уводили от некого стандарта советского бытового — он не носит те вещи, которые продавались бы в обычном универмаге. А это значит, что у Ковальского явно имеется доступ либо к фарцовщикам, либо в «Березку».

Пальто и плащи, которые носят герои, — это отражение моды того времени?

Для зимы — да. Потому что в советское время практичность была в первую очередь. Зима — это что? Это драп, это мех в отделке. Дубленки тоже тогда появились, ну не у каждого, это был маркер людей с большим достатком, поэтому щеголять в ней мог позволить у нас, к примеру, психиатр Баженов, чья жена Галина была дочерью важного в милиции человека. А пуховое пальто в 1980‑е — это уже писк моды, их привозили чаще всего из Финляндии. 

Вот сейчас посмотрите на улицу, вы не найдете почти ни одного пальто и ни одной шубы на людях. Но все будут в пуховиках — длинных, коротких, не важно. Это потому что очень практичная вещь, эффектная и вместе с тем легкая. И лишь такие люди, как Ковальский, могли гоняться за ними, доставать любыми способами.

Плюс во время перестройки широким цветом начали цвести различные кооперативные ателье, начал выходить журнал «Бурда» с актуальными моделями одежды и выкройками. 

Но, как мы понимаем, ателье, в котором стала работать Ольга, жена Ипатьева, обладало совсем каким‑то особым статусом?

Да, это ателье высшего разряда, настоящий советский люкс такой. Просто так с улицы туда было не попасть, нужны были большие деньги, да и контингент там был особый — в основном жены первых лиц или их любовницы. Могли быть какие‑то артисты, представители бомонда, чиновники. В подобных ателье были ткани, которые в малом количестве производились в СССР или даже завозились из‑за рубежа.

Интересная линия в сериале будет связана с девочкой Ксюшей, соседкой Оли, которая пойдет на не совсем честные и достойные поступки, чтобы получить доступ к модным вещам и дорогим материалам из этого ателье. Это наглядно говорит о том, как легко было в то советское время пойти по кривой дорожке просто из‑за того, что хотелось помоднее выглядеть, утереть нос подружкам или понравится соседскому парню.

Я сознательно шла на то, что у нас нет жестких контрастов в одежде у разных персонажей. Подавляющее большинство граждан жило крайне скромно даже в столице, одевались однотипно в простые вещи спокойных оттенков. Самый яркий персонаж у нас в сериале – это путана. Не просто проститутка, а представительница «высшей касты» среди других представительниц древнейшей профессии.

Всё потому, что она встречалась с иностранцами в гостиницах, у нее была валюта и даже туманная возможность выйти замуж за представителя капиталистической страны, выйти и переехать к нему. Естественно, важным вдохновением для таких девушек стал фильм «Интердевочка», но задачи повторить образы один в один не было. Хотелось показать их стильными, нацеленными на то, чтобы заграничные мужчины обратили на них внимание. 

Насколько сильно отличается Ольга от других героинь, которые дольше, чем она, живут в Москве? Насколько чувствует она сама и окружающие ее провинциальность — и есть ли вообще разница в то время?

Не стоит забывать, что не только Ольга из провинции, но и бывшая супруга Ипатьева тоже. Вот только у новой жены Ипатьева нет таких амбиций, как у прежней, у нее нет такой необходимости и желания прорваться. Она не карьеристка. Ее максимум – это семья, быт, сытый довольный муж, в лучшем случае, в ближайшем будущем, дети. Поэтому ее гардероб будет состоять из довольно лаконичных вещей.

Ипатьевы — не бедные люди, но им незачем шокировать, у них просто нет такой задачи. А вот у Аллы эта задача есть. Она ищет место получше под солнцем. Она бросает мужа ради выгодных условий для будущей карьеры, которая приводит ее на телевидение. 

Галина Назарова, дочь начальника Ипатьева, — это человек, у которого уже с рождения есть всё. Она привыкла жить на широкую ногу. Общение с лицами из высших кругов, постоянный блат, умение сводить нужных людей ведет женщину по жизни. Она коммуникабельна, обаятельна, поэтому она даже мужа умудряется проталкивать, ну естественно, не без папиной помощи. Одета она, разумеется, с иголочки.

Для Ольги мы не стали делать розовый и пушистый образ, ведь это соответствует условиям ее жизни после переезда. Она находится в противоречии — с одной стороны, в ней есть домашность и какая‑то советская «правильность», с другой, именно быт и семейная жизнь, где фактически проводит дни напролет в одиночестве в квартире. Поэтому в ее одежде тоже можно найти много серых, даже мрачных оттенков. Именно новая работа в ателье дает ей какую‑то отдушину — и со временем ее образ тоже меняется под стать ее характеру, цвета становятся ярче.

У психиатра Ларисы, которую играет Виктория Корлякова, достаточно сдержанные образы. Это связано с тем, что она сфокусирована на работе?

Она как раз тот редкий персонаж для советской эпохи, который олицетворяет собой деловую женщину. Она — профессионал, у нее нет задачи кокетничать на работе, нравиться кому‑то. Ее увлекают медицина, наука, к тому же она практикующий врач. А это означает медицинский халат, который всё скрывает. Но и в обычной жизни она не блещет красками в одежде. Я сделала ее просто элегантной, трикотажные платья — удобно и функционально. И это даже не сухость, а проявление лаконизма в ее образе.

Как создавалась одежда в советское время?

Расскажу очень кратко. Были дома моделей, в которых художники и конструкторы разрабатывали предметы одежды. Их отшивали в единичных экземплярах и показывали на подиуме. В какой‑то момент во время показа собирались дамы определенного круга, устраивалось закрытое мероприятие. Они на всё внимательно смотрели, могли выкупить вещи сразу после показа, могли заказать на свою фигуру. В принципе, что, в принципе, сейчас делается на подиумах. 

Вещи, которые в результате были популярны и показались достаточно интересными, их уже пускали в промышленном масштабе. Раздавали на фабрики лекала, их уже штамповали для уже обывателей. Просто так на фабрике никто ничего не придумывал, они уже получали разнарядку свыше. Поэтому у нас была монотонность и однотипность в ассортименте всех универмагов.

Были и те, кто мог себе позволить индивидуальный пошив или вещи из‑за границы. Но важно понять, что в 1980‑е не было еще такого бурного потока одежды из Европы или Китая, базовые предметы вроде пальто или шапок были такими же, как в 1960‑е или 1970‑е, лишь по каким‑то броским деталям можно было понять, что это современная одежда.

Как вы думаете, почему у людей такой большой интерес к проектам в стиле ретро? Это связано с ностальгией?

Отчасти да. Во‑первых, потому что легче смотреть на какой‑то период спустя какое‑то время. Потому что если мы сейчас начнем рассказывать о том, что было 5‑10 лет назад, мы, скорее всего, сами запутаемся. О прошлом проще судить с холодной головой — хотя бы спустя поколение, лет 20‑30, тогда картина вырисовывается более цельная. Большинство людей, которые смотрят проекты про 80‑90‑е сейчас, тогда были или совсем детьми, или тогда проходила их молодость. Вспомнить ее, вне зависимости от условий жизни, всё равно приятно — это время кажется самым ярким, самым светлым. 

Часто художники по костюмам добавляют к образам героев какие‑то говорящие детали. Например, чтобы намекнуть, что героиня злодейка, она носит кулон или брошь с пауком. Были ли какие‑то подобные намеки в образах персонажей «Душегубов. 1989»?

Интересный вопрос. Я люблю говорящие вещи, но их не хочется показывать в лоб, чтобы это стало спойлером. Сперва в работе над образом я раскладываю персонаж по его сюжетной линии — каким мы видим его в начале, какой у него развитие и какой финал. Если эти изменения задуманы авторами, то моя задача как художника по костюму — это подчеркнуть. В идеале, если сценарист всё продумал, то у нас должны быть изменения: каким человек входит в начале, кем мы увидим и его развитие, и на чём он заканчивает.

Например, Алла Ипатьева. Изначально о ней мало что известно, она может казаться милым и уютным существом. Но чем ближе мы движемся с ней к финалу, тем больше агрессии появляется в ее образе — жесткие и четкие линии, крутые плечи у жакетов, агрессивные цвета.

А еще мне очень нравится героиня по фамилии Муртазина, она не очень здорова психически, поэтому и образ ей можно придумать более острый, отличный от основной массы людей. У нас по сценарию она помешана на балете — помешана прям в буквальном смысле — и, естественно, у нее дома можно найти множество элементов и деталей, с ним связанных. Ее кумиром является балерина Баринова. И та, как истинная звезда, ходит в шубе, в шляпе, в платках. Поэтому у Муртазиной есть цель ее скопировать — что в условиях советского дефицита выглядит нелепо: недошляпы, недоплатки, недообразы…

Полагаю, вы работали в тесной связке с гримерами, чтобы создать законченные образы для героев…

Да, конечно. Кино — в любом случае это всегда командная работа. Образ собирается всеми — от словесного у сценаристов и режиссера до фактического у нас в кадре. Смотрите, ведь есть конкретный актер, его нашли под конкретную роль с помощью кастинга. И он уже сам по себе несет определенный типаж — я, как художник по костюму, не могу от этого не уходить. Какой рост, какой цвет глаз, какой цвет волос, какая психофизика человека — от всего нужно отталкиваться.

Есть множество вещей, которые выглядят прекрасно на одном человеке и превращают его в объект страсти и обожания, а на другом, даже если хорошо сидят, совсем не красят и не привлекают внимание. Взять те же усы Ипатьева, которые сразу меняют актера Сергея Марина. Он в них и без них — просто два разных человека. Сережки, шарф, шапка, определенный макияж у женщины — они за секунду могут изменить образ. Иногда достаточно добавить или убрать родинку — и всё, совсем другой человек в кадре. Видимо, в этом и заключается магия кино, и то, что мы в ней как художники по костюмам можем делать настоящие чудеса.