Одна из самых необычных премьер года — хоррор‑сериал «Страна Лавкрафта» (Lovecraft Country), мрачное путешествие по Америке 50‑х в компании монстров, среди которых самыми страшными по традиции оказываются люди. Главную роль в нем сыграл Джонатан Мэйджерс — звезда фильмов «Последний черный в Сан‑Франциско» и «Пятеро одной крови». 

— Что привлекло вас в этом проекте? Что вы подумали, впервые прочитав сценарий?

Мне показалось, что такую историю еще никто не рассказывал, поэтому я был в предвкушении. Но вместе с этим я испытывал страх — другого слова не подобрать. В сериале мы глубоко погружаемся в древний потусторонний мир и исследуем очень тяжелые вопросы. Я чувствовал необходимость рассказать эту историю и уже в процессе понимал, что меня, возможно, действительно выберут на эту роль.

— Ваш герой, Аттикус, страдает от посттравматического синдрома. Вы уже столкнулись с этой темой в военной драме «Пятеро одной крови». Чем тот опыт отличался от «Страны Лавкрафта»?

В «Пятерых» от ПТСД страдает мой отец, да и вообще, где бы я ни играл, мне все время доставалась роль поддерживающего человека. Здесь же подобное происходит с Аттикусом. Так и в жизни: некоторые люди делают что‑то, а с другими что‑то происходит. На Аттикуса сваливаются Корейская война, монстры, магия, и мы наблюдаем за тем, как ему приходится с этим разбираться. Думаю, Аттикус — полная противоположность персонажа, которого я играл в «Последнем черном в Сан‑Франциско». Солдат, всегда движется вперед, всегда в поиске.

— Действие сериала происходит в 1950‑е в сегрегированной Америке. Но иногда кажется, будто показано наше время: например, в сцене, где дядя Джордж поднимает руки, только завидев полицию. Есть ли у вас такое ощущение?

Да, все, что происходит в сериале, современно и актуально. Подобное происходило 50, 60 лет назад, но некоторые вещи не меняются. К сожалению, ментальность в США сложилась в 1619‑м, когда корабль высадил на берег первую группу будущих темнокожих рабов. Наш сериал — будто флешбэк, показывающий, насколько похожие вещи происходили тогда и сейчас. Поэтому на него не обязательно прикреплять ярлык «исторический».

— Что, как вы надеетесь, люди вынесут для себя из просмотра сериала?

Думаю, мы предлагаем людям целый опыт. Я не хочу ударяться в политику, но сейчас в Штатах активно движение Black Lives Matter, то же можно сказать про Великобританию. И оно нам необходимо, но иногда мы упускаем нечто важное, потому что многие просто не понимают, что такое «черная жизнь».

Жизнь — это не только сердцебиение и дыхание. Жизнь — это точка зрения, позиция, с которой ты смотришь на вещи. Это боль, любовь, смех. Да, наши жизни имеют значение, но в «Стране Лавкрафта» мы не просто продвигаем эту идею, а показываем целый спектр историй. Лети, дядя Джордж, Гипполита, Ди, Руби — мы оказываемся в шкуре каждого из них. Да, им присущи элегантность и гордость, но в то же время и агрессия, и насилие, и душевная боль — они живые люди. Мы — не общая масса, мы отдельные личности с разными историями.

В «Стране Лавкрафта» сочетаются научная фантастика, хоррор, семейная драма и общие размышления о человечестве. Думаю, последнее особенно важно для зрителей в наше время: когда люди могут соотнести себя с персонажами и привязаться к ним.

— Очень трогательно наблюдать за тем, как Аттикус активно проявляет свои эмоции — мы нечасто видим на экране темнокожих мужчин плачущими. Почему было важно показать это зрителям?

Очень интересный вопрос. В жизни я очень эмоциональный человек, и так уж получилось, что я афроамериканец. Мне показалось, что те сокровенные моменты в сериале как раз показывают, что перед нами настоящий живой человек. Невероятно, что Мэтт Рафф поместил это в своей книге, а Миша Грин перенесла в сценарий, и мы преобразовали и усилили это в рамках жанра в соответствии с нашей реальностью. Думаю, зрителям важно видеть, что сильные герои или героини позволяют себе горевать.

Я стараюсь бороться с представлением о черной маскулинности каждый раз, когда предоставляется возможность. Темнокожие мужчины — это не стандартный набор из мышц, рэпа, огромных машин и громких басов. Это и Барак Обама, и Тупак, и Мартин Лютер Кинг, и Джеймс Болдуин.

— Чудовища в сериале действительно страшные, но можно сказать, что полиция и расисты — тоже чудовища. Что для вас символизируют эти монстры?

Да, конечно, это метафора — метафора нетерпимости, сегрегации, злоупотребления властью. Как прекрасно однажды сказал Майкл Кейн, «это духи ненависти». Мы не говорим, что все белые люди — расисты или что все монстры ненавидят черных людей. Мы говорим, что именно так проявляется ненависть — будто людьми овладевают злые духи. В ходе американской истории они крепко захватили некоторых представителей общества.

— Кажется, вы отлично поладили с Джерни Смоллетт. Каково было работать с ней?

Мы зовем друг друга «Гром и молния». Я ее обожаю. Это как работать с собственной сестрой, с лучшей подругой. Она невероятная актриса и чудесный человек.